Шепчущий череп

Вместо ответа Джоплин вновь зарылся в свои бумаги и вскоре выудил из них пожелтевший лист формата А4, развернул его и показал нам. Это оказалась увеличенная фотокопия фрагмента газеты девятнадцатого века с узкими, по тогдашним стандартам, колонками и плотно набранным текстом. В центре листа размещался довольно размытый литографический портрет коренастого волосатого мужчины в рубашке со стоячим воротничком, пышными баками и большими, напоминающими щетку усами. Если не считать неприятно поджатых губ – самый обычный, заурядный джентльмен середины Викторианской эпохи. Под портретом была надпись:

«Хэмпстедский ужас

Ужасная находка на Хэт-Роуд»

– Это Эдмунд Бикерстаф, – сказал Джоплин. – Как следует из этой статьи, опубликованной в «Хэмпстедской газете» в 1877 году, мистер Бикерстаф давным-давно умер. А сейчас, похоже, объявился вновь.

– Расскажите все и поподробнее, – попросил Локвуд. До этой минуты вся его фигура излучала нетерпение, тоску и полное отсутствие интереса. Я видела, что разговор с Сандерсом и Джоплином утомил его. И вдруг в один момент все переменилось. Наш Локвуд ожил, моментально став деятельным и энергичным.

– Еще чаю, мистер Джоплин? Хотите ломтик рулета, мистер Сандерс? Домашний, Люси сама его пекла.

– Благодарю вас, с удовольствием, – ответил мистер Джоплин, осторожно беря ломтик рулета. (Разумеется, я его не пекла, а купила на углу, у Арифа.) – Боюсь, что многие детали, касающиеся жизни доктора Бикерстафа, до сих пор остаются туманными. У меня не было времени как следует покопаться в архивах. Известно наверняка, что он занимался лечением больных с нервными расстройствами в клинике «Зеленые ворота», построенной на краю Хэмпстедской пустоши. До этого Бикерстаф был обычным домашним доктором, но что-то у него пошло не так, случился какой-то скандал, и ему пришлось оставить врачебную практику.

– Скандал? – перебила я. – Какого рода скандал?

– Не совсем ясно. Известно лишь, что за Бикерстафом закрепилась репутация колдуна, черного мага и даже некроманта. Им занялась полиция, но ничего не смогла установить и доказать. Бикерстаф оставил практику в Лондоне и перебрался в частную клинику в Хэмпстеде. Жил здесь же, в служебном доме при клинике. Так продолжалось до одной ночи в конце зимы 1877 года. – Джоплин разгладил бумажный лист своими маленькими белыми ручками, вздохнул и продолжил: – Похоже, что у Бикерстафа были единомышленники, мужчины и женщины. Время от времени они собирались ночью в его доме. По слухам, все эти люди одевались в рясы с капюшонами, зажигали свечи и… Честно говоря, что именно они потом делали, мы не знаем. Когда должны были приехать его гости, Бикерстаф приказывал своим слугам покинуть дом, и они выполняли этот приказ с большим удовольствием, поскольку характер у доктора был несносный. Итак, 13 декабря 1877 года состоялась очередная такая встреча. Слуг отпустили, заплатили им вперед и велели возвратиться через два дня. Как только слуги покинули дом, к нему начали съезжаться экипажи с гостями Бикерстафа.

– Слуг отпустили на целых два дня? – переспросил Локвуд. – Большой срок.

– Да, встреча единомышленников у Бикерстафа предполагалась на весь уик-энд. – Джоплин бросил взгляд на фотокопию. – Но что-то произошло. Согласно «Хэмпстедской газете», следующей ночью несколько санитаров из клиники проходили мимо дома Бикерстафа. В доме было темно и тихо, и санитары решили, что Бикерстаф и его гости уехали. Затем один из них обратил внимание на то, что в окне верхнего, второго, этажа колышется занавеска. Было ощущение, что кто-то легонько теребит ее снизу.

– Брр! – выдохнула я. – Какой ужас.

– Да, дочка, страшное дело, – кивнул мистер Сандерс, взял еще ломтик рулета и добавил: – Впрочем, все зависит от склада ума. Наш Альберт, например, обожает такие истории. Древние страшилки.

С этими словами он стряхнул крошки со своих коленей на наш ковер.

– Продолжайте, мистер Джоплин, – сказал Локвуд.

– Кто-то из санитаров предложил выломать замок и зайти в дом, другие – помня о репутации доктора Бикерстафа и связанных с ним слухов – предлагали оставить все как есть и уйти восвояси. Пока они так стояли и препирались, занавески начали колыхаться еще сильнее, а затем на внутренней стороне подоконника, за стеклом, показались длинные темные тени.

– Длинные темные тени? – переспросила я. – А это что еще за чертовщина?

– Крысы, – ответил мистер Джоплин, отпивая глоток чая. – Теперь санитарам стало понятно, что это именно крысы теребят занавески. Крыс было много, они шныряли по подоконнику, висли на занавесках, спрыгивали вниз, в темноту. Санитары поняли, что столько крыс собралось в той комнате не просто так, и даже стали догадываться, по какой именно причине это могло произойти. Короче говоря, они выбрали из своих нескольких самых храбрых, дали им свечи, взломали дверь, и разведчики направились на второй этаж. Еще поднимаясь по лестнице, они услышали ужасный мокрый хруст, крысиное повизгивание и щелканье зубов. Думаю, вы можете представить, что они увидели наверху.