Шёпот

–Ты ведь не хочешь нежелательных последствий, князь? На раздумья три дня тебе.

Ловчие тихо, будто призраки вышла из залы, оставив сильного, как медведь князя дрожать от потрясения и гнева.

И теперь, сидя у потухшего камина, Олаф вдруг услышал приглушенное поскуливание. Князь нервно передернул плечом, думая, что ему показалось, но скулеж перешёл в тихий рык. Олаф оглянулся. Зала была освещена лишь несколькими оплывшими свечами, но и этого было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть стоявшего под арочным входом большого волка. Волосы зашевелились на голове. Но Олаф, мгновенно взяв себя в руки, протянулся за оружием. Жалобное поскуливание повторилось, и зверь шагнул ближе. В ужасе князь смотрел в жёлтые глаза, приближающегося хищника. Медленно, без резких движений он поднялся из резного кресла и стал на изготовку, каждый миг ожидая прыжка. Зверь, не обнажая клыков, подошёл ближе, и мужчина с ужасом увидел на нем ошметки одежды сына.

Страшная догадка хлестнула болью по сердцу. Он опустил меч, который тут же выпал из ослабевшей руки.

–Тарон?– спросил одними губами.

Волк мягко подошёл почти вплотную. В холке доставая отцу до пояса, уткнулся носом в руку и тоненько заскулил. В поднятых на него глазах, Олаф увидел слёзы.

–Сынок. – Мужчина опустился на колени и, обнял зверя за шею, спрятал своё лицо в жёсткой шерсти. – Вот ее проклятье. За то, что я сделал, волчица лишила меня самого дорогого.

Потом, будто очнувшись, поднялся и принялся расхаживать в волнении перед огромным камином.

–Они приходили за тобой, сынок. Ловчие не оставят тебя в покое, пока не выпьют твою силу и жизнь. – Он нервно сжал руками лоб, припоминая недавнюю пытку. – Тебе нужно бежать, Тарон. Сейчас. Подальше в лес. Уж лучше так, лучше ты погибнешь в лесу, чем здесь на наших глазах от рук этого воронья. Мне дали три дня, чтобы я принял решение, но мы с твоей матерью приняли его уже давно, как только ты родился. Я все ей объясню.

Он снова подошёл и порывисто обнял волка.

–Да будут Ярило и Велес милостивы к тебе.

Слегка подтолкнув зверя к выходу, Олаф долго смотрел на темную дымку, оставшуюся после того, как его сын исчез.

Лес пах горько, трава горько, свобода горько, как и те слезы, которые никак не проливались из видящих в темноте глаз, стояли дрожащим рыком у горла, давили на сильную грудь. Сердце билось непривычно быстро, глубокими толчками разнося по телу небывалую легкость, в которой не чувствовалось ни напряжения безумного бега, ни усталости -только горечь и боль от осознания происходящего и разлуки.

Волк бежал уже достаточно долго. Бежал за холмы, стараясь обогнать разгорающийся на востоке день.

Забившись в пещеру, Тарон отлеживался пол дня. Сердце щемило от боли и непонимания, и новая для него суть брала свое. Взбираясь на каменистый холм, легко обходя огромные валуны, княжич садился на вершине, поджимал хвост и, забросив морду к небу, отводил душу в тоскливом вое. Лаял, плакал. Вроде становилось легче. Но через некоторое время непроходящая тоска брала свое, и все начиналось снова.

Он никогда не оставался один. Мать всегда была рядом. А когда немного подрос, то и отец, и дружина, и учителя. Да что там? – чудо–ребенок всегда был в центре внимания. А теперь… Вот каким чудом он оказался на самом деле. Не человек телом, но и не волк душой. Не принадлежал теперь ни одному из миров: ни человечьему, ни звериному. Изгой, полукровка, проклятый Сварогом.

Голод, на время заглушив переживания, выгнал с насиженного места на следующий день. Тарон слышал кипучую жизнь леса, чувствовал запахи зверей, дразнящие, обещающие сытость. Но одно дело охотиться с луком и стрелами и совсем другое – с клыками. Сначала, не пытаясь скрытничать, Тарон присматривался к звериным тропам. Принюхивался, отсеивая посторонние природные запахи, звуки. И вскоре учуял то, к чему так рьяно вела новая ипостась.

На светлой опушке мерно пощипывала траву небольшая лань. Вот что сейчас делать? – лечь на брюхо и подползать. Подсказать было некому. Голод и необдуманные порывы – плохие советчики. Тарон вздохнул и прислушался к своей звериной сути. Та молчала – хорошо посоветовались. Что ж, придется действовать наугад.

Он подобрался, сжался в тугую пружину. Когда тело напряглось каждым мускулом, а желание прыжка стало почти болезненным, княжич рванул вперед. Земля взрылась бороздами от когтей, взметнувшаяся вырванная с корнем трава еще не успела осесть, а Тарон уже бесшумной черной тенью оказался рядом с ланью. Повалив животное на бок, так вцепился в шею, что даже челюсти свело, а верхние и нижние клыки лязгнули друг о друга. После того, как волк разжал зубы, голова так ничего и не понявшей лани болталась на тонкой полоске шкуры.

Тарон наслаждался кровавым, но сытным пиром тут же. Через некоторое время, слизав с шерсти кровь, княжич разомлел, еле доплелся до пещеры и провалился в сон.

Глава 10