Шепот блуждающих песков

Вторая наша свадьба получилась более спокойной и подготовленной: видимо, опыт первого мероприятия не пропал даром. Хотя Хантер порывался утащить меня, вымокшую под проливным дождем, под венец в тот же день, когда услышал заветное «согласна». Но тут уж я возмутилась: мне хоть раз хотелось надеть фату. А леди Голдери, узнав обо всем, и подавно воспротивилась такой спешке. Она заявила: раз ее непутевый отпрыск умудрился развестись, то повторная церемония с его экс-супругой по своей пышности может соперничать разве что с венчанием императора. Дабы у всех присутствующих не осталось сомнений: брак был расторгнут с единственной целью – пройтись к алтарю на бис, но уже при полном параде.

Ее рвение вызвало у меня сначала улыбку, когда я увидела в «Имперском вестнике» в колонке светской хроники два объявления. Первое давало надежду всем незамужним девицам. Второе – разбивало их едва появившиеся матримониальные мечты. Сначала шло сообщение, что лорд Элмер развелся со своей супругой Тэсслой. А прямо под ним: на семнадцатое травня назначена свадьба сиятельного с этой же девицей.

Расхотелось улыбаться, когда за меня взялись Квази Модо и леди Голдери: примерки подвенечного платья по несколько часов кряду, выбор всего для свадьбы – начиная от салфеток и заканчивая числом ярусов у торта, зубреж благодарственной речи гостям, которые разделят с нами радость торжества.

Хантеру доставалось от этого свадебного марафона не меньше моего. Оттого по вечерам мы сбегали в подвал, который супружник «отдал мне на растерзание», как он сам выразился. На деле – под мастерскую. Туда свекровь отчего-то не заглядывала. Наверное, думала, что мы там милуемся. В чем-то она была и права: я собирала то движок, то коробку карбюратора, воркуя над деталями в лучших традициях влюбленных. Сиятельный с головой уходил в отчеты.

Раскусила нас матушка Хантера лишь накануне венчания, когда все же спустилась в подвал. Хотела напомнить и мне и сыну о подарках, которыми молодожены обмениваются перед первой брачной ночью. Разочарования, впрочем, она не высказала, но по ее лицу было видно: леди весьма опечалена увиденным.

К слову, об этих самых подарках, что символизировали у сиятельных почтение и уважение молодых супругов друг другу. Я подарила муженьку целый кисет отборной анчарской махорки. Крепкой и забористой. Еле достала в столице. Он оценил. А вот супруг перед брачным ложем, стоя в одних панталонах, вручил мне здоровенный гаечный ключ. Новый, раза в три больше того, что достался мне от отца. Тот, увы, так и не вернули, заявив, что он – слишком важная улика. Как по мне – просто разводной приглянулся кому-то из синемундирных. Хороший же, из закаленной стали.

А новый… Он был почти идеален, если бы не одно но: не помещался в голенище сапога. С таким ходить – только закинув его на плечо. Хотя отцу он бы понравился даже больше, чем старый: как раз по его руке.

Отец… После всего случившегося я многое переосмыслила. Поняла, что упрекать человека в том, что он любил свою семью, – нельзя. Да, он преступал закон, но не ради себя. Папа желал лишь достойной жизни своей любимой и детям. А выполнив один незаконный заказ, откреститься от второго уже не смог. И даже не от жадности. Склонить к сотрудничеству можно не только звонкой монетой, но и угрозами. И отец был готов расплатиться за все сполна. Вот только не ожидал, что наказание затронет всех, кто был ему дорог.

К такой мысли меня подтолкнул разговор Хантера с Крисом, невольной свидетельницей которого я стала: беседка, обвитая плющом, где находились эти двое, звукоизоляцией не обладала, а дорожка, по которой я гуляла, была всего в двадцати шагах – ерунда, а не расстояние для любопытных ушей. Дядя, не стесняясь в выражениях, объяснял, к чему может привести выполнение подобных сомнительных заказов. Муженек злился еще и оттого, что Крис не знал бедности, как мой папа, который впервые согласился на подобное лишь тогда, когда его беременной жене нечего стало есть.

После услышанного я отца поняла и простила – и перевернула эту страницу своей жизни. А на новой были уже моя собственная семья и брат.

Эпилог

Весеннее солнце щедро делилось теплом с горожанами в этот выходной день. Щебетали в парках прилетевшие с зимовки грачи, клены только-только развернули свои зеленые ладони небу.

По одной из аллей шел парень. Серебряная вышивка парадного мундира боевого факультета имперского легиона играла переливами в солнечных лучах. Стриженные на висках волосы, пряди цвета спелой пшеницы и вьюги переплетены в косицу.

Это его шестое увольнение, впрочем, как и все предыдущие с того памятного бала, началось точно так же: с визита. Он направлялся к дому, расположенному в самом центре города. Туда, где жила его сестренка – Тэсс, – нечаянный подарок судьбы, на который он не смел и надеяться.