Читаем Шепот Лилит полностью

Большинство мужчин можно без особых усилий привязать к себе постелью практически намертво. Хороший секс в наше время ценится высоко, особенно среди молодежи – а в какие времена он не ценился?! Но викинг был вылеплен из другого теста: слишком много в его постели перебывало женщин; слишком богатая и разнообразная сексуальная практика наложила на него отпечаток определенного рода пресыщенности. Для того чтобы влюбить в себя подобный экземпляр, требовалась особая тактика, которой я старательно придерживалась. Со временем я собиралась полностью доминировать в наших отношениях, а пока – осторожно, шаг за шагом, продвигалась к намеченной цели. Мне хотелось завладеть этим неординарным человеком, как вещью, хотелось подчинить его себе и, быть может, даже сломать. Мешали сильный характер моего противника и его дикое упрямство. Однако мои женские уловки еще далеко не закончились. Игра с Володей в гендерные кошки–мышки только начиналась и доставляла мне истинное удовольствие, ибо партнером он оказался достойным. Впрочем, с каким–нибудь другим, излишне податливым игроком, наша своеобразная партия продлилась бы недолго. Скоро я бы утратила всяческий интерес к сдавшемуся на мою милость сопернику – и отправила его восвояси. Легкая добыча меня не прельщает.

Вернувшись в комнату, я переставила чашки с подноса на журнальный столик: травяной чай Володе, кофе мне – и опустилась в кресло. Он устроился в кресле напротив. В молчании взяли свои чашки, испытующе взглянули друг на друга. Я ожидала дальнейшего развития событий. Он отведал чай, почмокал восторженно: «И что ты сюда кладешь? Божественный напиток!»

– Секрет фирмы.

Он только усмехнулся, откинулся в кресле и продолжал демонстративно услаждаться чаем. Я тоже молчала. Мой кофе был, пожалуй, излишне крепок. Пауза затянулась.

– И какова же тема диссертации? – Наконец изволил спросить он.

– А тебе это действительно надо? – не без иронии задала я встречный вопрос.

– Ну вот, сразу в штыки! А я ведь только вежливость проявил. Хотя… вообще–то любопытно.

– Любопытство не порок, но большое… – ехидно пропела я.

– Свинство, – закончил он. – Хватит уже изгальничать – ты знаешь, как я к тебе отношусь!

– И как же? Как?! – Я подалась к нему, я вся была внимание.

– Ну, прекрати, довольно! – Ему трудно было сохранять серьезность, когда я вот так дурачилась. И все же он удержался от улыбки и весомо, со значением произнес: – Ты очень умная и неординарная женщина.

– Правильно, – промурлыкала я. – Именно так. Но продолжайте, сударь, продолжайте…

– Нет, с тобой невозможно говорить серьезно!

Он был раздосадован и даже немного обижен моим поведением. Глядя на него, я рассмеялась: такой большой мальчик и обижается! – и заговорила нормальным тоном, без ужимок.

– Так и быть, скажу – не военная тайна. Собираюсь писать о Лилит, о корнях этого мифа и проекции его на современность. Только и всего, – и я развела руками.

– Хм… занятно. А что – неожиданно. Главное, тебе по характеру подходит.

– А ты знаешь мой характер? – насмешливо спросила я.

Он внимательно уставился на меня своими неправдоподобно синими – ну, чисто морская гладь – глазами, подумал немного и глубокомысленно изрек:

– Хотелось бы так думать, но – не уверен.

– И правильно! Потому что меня много, потому что я разная. И – сама себя не знаю. – И я снова не удержалась и состроила забавную мордочку.

Он невольно заулыбался: «Ну, перестань! Сначала пускать не хотела – теперь смешишь. Я понимаю, что помешал, – но так хотелось увидеться».

– Откровенно говоря – да, помешал. Но мое рабочее настроение уже улетучилось, так что… – Я пожала плечами и вопросительно воззрилась на него: дескать, ты мужчина, тебе и решать.

И он тотчас принял решение: «Едем на дачку!»

– Что ж, вариант вполне привлекательный, в этом году я еще ни разу не купалась. Вода там имеется?

– В смысле водопровод?

– В смысле река или озеро. Где можно поплавать.

– Разумеется. Сравнительно чистое озеро.

– Тогда вперед, на дачку!

Его машина ожидала у подъезда – вот ведь хитрец, предполагал, что не откажусь! Мы тронулись в путь, и он тотчас включил кондиционер. Хорошо, что современные авто снабжены этими штуковинами – на улице стоит ну просто африканская жара, редкая для северных широт. Несколько последних лет погода не устает удивлять: летом почти южная жара, а зимы – по–сибирски снежные и холодные.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза