Шепот на ветру

— Полагаю, что при данных обстоятельствах указанное расстояние является весьма вероятным, — сказал Буньип. — Продолжайте.

— Самая большая неприятность произошла в то утро, когда мы двинулись в путь, — объяснил король. — Передние тронулись и лишь через полчаса задние почувствовали, что цепь натянулась и тронулись тоже. Мы теряли так много времени на то, чтобы тронуться с места и остановку, что до Мельбурна добирались целых шесть месяцев. Мне удалось всю шахту продать одному человеку, который хотел соорудить в своем саду колодец. И надо сказать, хороший колодец получился. Но я в конце концов забросил это дело, поскольку оно не окупало расходы.

— Это все? — спросил Буньип.

— Да.

— Что ж, ложь хорошая, качественная, но лично мне труднее всего поверить в то, что вы возили шахты на быках вместо того, чтобы отправить их поездом. Почему вы так не сделали?

— Шахты находились в необжитых районах, поезда туда не ходили.

— А, все ясно. Теперь послушаем, что скажет Кривой Мик.

Кривой Мик поднялся с бревна и начал.

— Однажды я вез на фургоне с быками из Бурка пять тонн оловянных дудочек.

— Неплохое начало, — отметил Буньип, делая какие-то пометки в блокноте.

— А куда ты их вез? — спросил Питер, которого этот рассказ вдруг заинтересовал.

— Никуда, — ответил Кривой Мик.

— Но ты ведь должен был везти их куда-нибудь, — встрял король.

— Я вез их никуда, — повторил Кривой Мик. — Если бы я вез их куда — то, я бы в конце концов туда и привез, и тогда оловянных дудок у меня больше не было бы. А поскольку я не вез их никуда, они всегда были при мне.

— Но какая от них польза? — спросил Питер.

— Ни малейшей, — ответил Кривой Мик, — хотя они могли бы пригодиться для подарков.

— Мне почему-то кажется, что ты лжешь, — проговорил Буньип.

— А я что должен делать? — поинтересовался Кривой Мик.

Буньип выглядел огорошенным.

— Да, конечно, — быстро добавил он. — Я стал забывать. Никогда еще ложь так тесно не переплеталась с правдой. Продолжай.

— Налетел порыв ветра, — рассказывал Кривой Мик, — который всколыхнул деревья и поднял пыль.

— Утверждение правдоподобно, — перебил его Буньип. — Ветер всегда колышет деревья и поднимает пыль. Боюсь, мне придется тебя оштрафовать на десять очков. На правду не переходить. Продолжай.

— Мне следовало бы сказать, что ветер не колыхал деревья и не поднимал пыли, — поправился Кривой Мик, — хотя на расстоянии вытянутой руки уже не было ничего видно. Ветер с такой силой дул в противоположных направлениях, что он сталкивался сам с собой и оставался в полнейшей неподвижности, пытаясь преодолеть сам себя. Понятно, что я хочу сказать?

— Нет, — ответил Буньип.

— На это я и рассчитывал, — сказал Кривой Мик.

— Это как два быка, которые столкнулись лбами и не могут друг друга сдвинуть? — спросил Питер.

— Да, — ответил Кривой Мик.

Буньипу это стало надоедать, и он строго посмотрел на Питера.

— Здесь сужу я. Быки не имеют никакого отношения к рассказу. — Затем Кривому Мику: — Пожалуйста, продолжай.

— Я тащил быков вверх по песчаному склону, — продолжал Кривой Мик. — Я уже находился на уровне колес, а у быков голова вытянулась к коленям. Я щелкал кнутом и вопил: «Но-о! Но-о!», как вдруг услышал прекраснейшую музыку. Я оперся о кнутовище и прислушался. Музыка продолжалась, и я осознал, что слушаю Пятую симфонию Бетховена, исполняемую на оловянных дудочках. Понимаете, дудочки лежали мундштуками в сторону ветра. Веревки, которыми они были связаны, закрывали одни отверстия на дудочках, и открывали другие. Когда фургон раскачивался от рывков, одни отверстия открывались, другие закрывались, причем таким образом, что ветер, влетающий в мундштуки, вылетая, сотворял маленькое чудо. Знаете, меня это изумило.

— И меня это изумляет, — угрюмо проворчал король.

Буньип в блокноте суммировал очки. Он то бесцельно смотрел на крышу, то стучал карандашом по зубам, на какой-то странице нарисовал лошадиную голову, тут же ее перечеркнул и произнес:

— Приняв во внимание правила состязания, оговоренные в третьем параграфе меморандума, а также условия, нижеименуемые… — впрочем, довольно. Победителем объявляю Кривого Мика.

Зрители захлопали, закричали «Ура!», а одна фрейлина даже упала в обморок. Не потому, что для этого был какой-то повод. Просто ей нравилось падать в обморок на подобных состязаниях. Она считала, что ее утонченное воспитание не позволяет ей выносить ложь.

Король был вне себя. Вскочив, он отбросил мантию вверх и в сторону, так что она намоталась на его плечи как крыло. На нижних ступеньках лестницы, ведущей к трону, он задержался и гневно произнес:

— Возмутительно! Того и гляди, начнут ставить под сомнение обещания, которые дают высокопоставленные лжецы! Я обязан извиниться перед Директором акционерной компании по добыче олова, меди, цинка, свинца, золота и нефти за оскорбление, нанесенное его прозорливости.

— Полно, полно, — поспешно отозвался Директор. — Не надо ломать комедию.

Он нацарапал какую-то записку на бумаге и протянул ее королю.

— Вы можете получить работу в нашем совете директоров, как только захотите.