Шепот осени [СИ]

По пути в больницу, врач осмотрела повторно его горло, попросила сделать пару глотательных движений и поинтересовалась, если он чувствует привкус крови во рту. Также ее беспокоили его дыхательные пути. Дима заверил, что дышит нормально и не кашляет кровью, а вот глотать было на самом деле больно.

Психолог тоже поинтересовался его самочувствием, правда, его интересовало не физическое здоровье, а душевное. После нескольких полученных ответов, психолог пришел к выводу, что психика мальчика хоть и была расшатанной, все же до необратимых последствий дело не дошло. Оба врача сошлись на том, что жизни мальчишки не угрожает опасность, но необходимы были дополнительные обследования в больничных стенах.

Уже на месте, Диму перенесли на носилки и быстро и покатили его на рентгенографию. Затем у него взяли кровь на анализ, провели ларингоскопию, компьютерную томографию и еще много других трудновыговариваемых исследований. Вскоре Дима проголодался, но еду ему никто не спешил приносить, заявив, что ему пока предстоит не только поголодать какое-то время, но и молчать как рыба, до тех пор, пока врачи не получат результаты анализов.

Ему принесли поесть только во второй половине дня. Суп-пюре и манную кашу. Еда была безвкусной, а потому и противной. Но из-за сильного голода ему было на это плевать. Обе тарелки были опустошены быстро, каждая в течение минуты.

Следующие два дня он видел только врачей. На третий день он снова говорил с психологом. Их беседа продлилась не меньше часа. Дима старался говорить откровенно, но все же не решился пересказать все приснившиеся ему кошмары. По завершению их диалога, Диме показалось, что психолог остался вполне удовлетворенным результатами беседы, хотя прописал ему парочку успокаивающих средств, после которых он, ожидалось, будет спать как убитый, не видя снов.

Еще спустя день, к нему заглянул полицейский, постучавший в окно квартиры. Он хотел знать подробности трагедии, произошедшей в доме Михаила и Ларисы. Несмотря на поступок неофита, Дима все же не испытывал к нему ненависть или же неприязнь, так как понимал, что всему виной была Екатерина Громова. Ему была интересна дальнейшая судьба Михаила:

— Где он сейчас? — спросил он хриплым еще не восстановившимся голосом.

— Не волнуйся, он больше не причинит тебе вреда, — было ему ответом. — Он больше никому не причинит вреда.

От этих слов Диме стало очень грустно. Ему было жалко Ларису и не менее жалко Михаила. Они оба были жертвами проклятия. И он был косвенной причиной их трагического конца.

И вот, спустя еще один день, навестить его в больницу пришли Николай и Ирина Верниковы. С собой они принесли стандартный набор продуктов: апельсины и сок. Ирина как всегда была вежлива и заботлива. Она подбирала приободряющие слова для мальчишки и твердила, что с этого дня у него все будет хорошо. Николай Александрович помалкивал, позволяя высказаться жене. Когда же Ирина оставила их наедине, Дима тут же спросил:

— Вы поговорили со своим другом?

— Другом?…Ах, да. Поговорил. Он мне много чего рассказал.

— И?

— Схожие случаи имели место быть и раньше. Как с детьми, так и с взрослыми. — Здесь Николай не слукавил. Информацию о похожих ритуалах и их последствиях он встречал на страницах, прочитанных за последние дни книг, но это отнюдь не значило, что он в это поверил, несмотря на то, что с Димой и вправду за короткий промежуток времени много чего произошло пугающего. И все же, всему можно было найти объяснения. К примеру, Михаил стал убийцей и поплатился за это жизнью не из-за влияния неких темных сил, а потому, что был наркозависим. Но ведь это не объяснишь десятилетнему мальчишке, который во всем уже видит потустороннее вмешательство. А раз так, «лечить» его следовало с помощью внушения. — По глупости своей, люди часто открывают «двери», которым стоило оставаться закрытыми. Чаще всего, в таких случаях помогает христианский обряд, проводимый священником. Или же чтение на протяжении семи дней молитвы «Отче наш» человеком, которого коснулось проклятие.

— Пробовал, — вздохнул Дима. — Мне не помогло. Да и священник, вряд ли поможет. Михаил ведь был почти священником. — А затем еле слышно. — Его это не спасло.

Видя, что Дима отвергает данный вариант, Николай понял, что должен предложить другой способ «спасения», в который мальчишка поверит охотнее.

— Тогда тебе наверняка поможет защита Ангела-Хранителя.

— Ангела-Хранителя? Что-то я ни разу не чувствовал его присутствия рядом с собой, — скептически произнес Дима, нахмурив брови.

— Это потому что ты не взывал к Нему о помощи.

— А как это делать?

— Довольно просто. Вначале, ты должен определить, кем Он является.

— Чего?

— Ну, зачастую Ангелом-Хранителем для человека становится очень близкий ему человек, которого уже нет в живых.

— Тогда у меня целых два Ангела-Хранителя. Мама и папа.

— Отлично. Вот к их помощи мы и прибегнем. Перед сном, ты должен написать имена своих родителей на запястьях.

— Чем?