Шепот под землей

Мы протиснулись по узкой лестнице и вылезли на прямоугольную площадку. Там оказалась лестница – как я понял, гораздо новее викторианских стен вокруг. Она поднималась метра на два к потолку, в котором явно просматривался контур закрытого люка.

– Тихо, – шепнула Рейнолдс. – Слышите?

По люку снаружи что-то стучало, часто-часто. Дождь, подумал я. Сильный дождь.

А с правой стороны площадки, где мы стояли, донеслось журчание воды, тихое, но отчетливое. Я обернулся на этот звук, и луч налобного фонарика осветил в полу прямоугольное отверстие вертикальной шахты.

Сержант Кумар взялся за поручни лестницы.

– Будем надеяться, – сказал он, – эта крышка не приварена.

Я подошел к прямоугольной дыре в полу и глянул вниз.

Оттуда на меня смотрел юноша. Он стоял на лестнице, ведущей вниз, в колодец, и держался за нее руками. Близко, меньше чем в метре от меня. Должно быть, совсем закоченел, дожидаясь, когда мы уйдем, и надеясь, что нам не придет в голову туда заглянуть. Я успел мельком увидеть бледное лицо с огромными глазами и черный капюшон толстовки. Потом парень разжал руки и упал вниз.

Нет, не упал. Скользнул по шахте колодца, упираясь руками и ногами в ее стены, чтобы замедлить движение. А у меня в ушах зашелестели приглушенные голоса, как бывает, когда в комнате полно народу и все перешептываются. И еще окатило иллюзорным жаром, словно я вышел на улицу знойным летним днем.

– Стоять! – крикнул я, залез в колодец и поспешил вниз по лестнице. Иначе не мог: то, что я чувствовал, было вестигиями. А то, что позволило парню спуститься, держась за стены, и не стереть при этом руки по локоть, было магией.

Кумар окликнул меня сверху.

– Он здесь! – заорал я в ответ, перескакивая через ступеньки. Когда остался примерно метр, прыгнул вниз. От удара жидкость, набравшаяся в сапоги, плеснулась вверх, к паху. Слава богу, она была теплая.

Еще коридор, узкий и короткий. В его конце я краем глаза уловил движение и кинулся туда. Пространство буквально заполнял шум бурлящего потока. Здравый смысл таки заставил меня остановиться в конце коридора – на случай, если тот парень притаился за углом и у него есть ствол. Коридор выходил в сводчатый тоннель с крутыми, как у бочки, стенами. Справа вода обрушивалась за сливной порог. А слева я увидел его – пригнувшись из-за низкого потолка, он со всех ног плюхал прочь по самые бедра в воде.

Я метнулся влево, следом за ним. Течение ударило меня под колени, сбило с ног, опрокинуло на спину. И субстанция, которую не назовешь иначе как сильно разжиженными какашками, накрыла меня с головой. Я вскочил и здорово треснулся головой о потолок. Если б не каска, мог бы и насмерть.

Пошатываясь, шагнул вперед. Сзади, как сквозь туман, слышался плеск шагов. Хотелось верить, что это Рейнолдс с Кумаром. Впереди парень в черной толстовке устремился, похоже, к очередной развилке. Глянул через плечо, увидел меня и вдруг резко развернулся, одновременно выбросив правую руку вверх. Вспышка резанула глаза, раздался неприятно громкий хлопок, и что-то просвистело мимо уха.

Чем отличается неопытный боец от опытного? Неопытный, пока в него не выстрелят один или даже два раза, не осознает, что происходит. И замешкается, пусть всего на миг, но от этого мига зависит его жизнь. Если судить по этому критерию, я был зелен, как сопля. А вот агент Рейнолдс, слава богу, нет.

Чья-то рука ухватила меня за ворот комбинезона и с силой дернула вниз. В тот же миг справа что-то снова ярко вспыхнуло. Раздался грохот, и в ухе зазвенело так, словно по нему засветили с размаху толстым телефонным справочником.

Я заорал и грохнулся. Еще три вспышки и три взрыва, приглушенных, к счастью, слоем грязной воды. Я вынырнул, отплевываясь, и замер.

Рейнолдс, сгорбившись, стояла возле меня на коленях с черным полуавтоматическим пистолетом, который держала профессионально, обеими руками, нацелив на проход коллектора. Кумар скрючился позади меня, придерживая за плечо, чтобы я не вскочил и не подставился под пулю.

– Какого черта вы творите? – прошипел я.

– Отстреливаюсь, – спокойно ответила Рейнолдс.

У нее на пистолете под стволом был фонарик. Я проследил взглядом, куда падал его луч: как раз на развилку метрах в восьми впереди нас. И вспомнил первую вспышку и первый выстрел.

– Попали в кого-нибудь?

– Не знаю.

– А знаете, сколько у вас будет проблем, если попадете?

– Конечно, нет. Расскажите.

– Здесь оставаться нельзя, – вмешался Кумар. – Идем дальше или возвращаемся?

– Да вот наша спецагент, возможно, кого-то ранила, – сказал я. – Если это так, нельзя оставлять его истекать кровью. Стало быть, идем дальше.

Кумар и Рейнолдс ответили дружным молчаливым неодобрением.

– Ладно, только до развилки, – добавил я.

– Но стрелять хотя бы можно? – спросила Рейнолдс.

– После предупреждения, – сказал я.

– И что сказать? – усмехнулся Кумар. – «А ну стой, незаконно проникший сюда вооруженный иностранный гражданин, оружие на пол и руки вверх»?

– Достаточно будет «Ни с места, ФБР!», – ответил я. – Если сильно повезет, он растеряется.

Никто не шелохнулся.

– Я пойду первым.