Шепот скандала

Он опять поцеловал ее, нежно прикусил нижнюю губу, затем провел по ней языком, освобождая Джоанну от себя и снова заполняя ее сильными плавными ударами, и она уже не в первый раз ощутила себя на вершине блаженства. Джоанна приподняла бедра и услышала, как он застонал от удовольствия, когда его удары стали более сильными и глубокими. Алекс сделал паузу, и она почувствовала, что скоро наступит кульминация. Он прикоснулся губами к ее груди, нежно и страстно лаская ее соски. В ней разгорался огонь, и Джоанна подумала, что этот огонь поглотит ее полностью. В отчаянии она потянулась к нему. Алекс вошел глубже, и удовольствие заполнило ее с еще большей силой, чем раньше. Блаженство пронзило ее, белой молнией пронеслось у нее в голове. Джоанна услышала, как Алекс выдохнул ее имя неясным шепотом, и это было самым приятным, что она когда-либо слышала. Затем он выплеснул в ее тело свое семя, и они, все еще тесно сплетенные, затихли. Джоанна слышала тяжелое дыхание, свое и Алекса. Их тела прилипли друг к другу, горячие, потные, более грубая кожа Алекса тесно прижалась к нежной коже Джоанны. Алекс откинул волосы с ее лица, провел по ним рукой, все еще поддерживая ее голову, и нежно поцеловал Джоанну. Ничего более приятного она в жизни не испытывала. Чувствовала, что ее тело полностью поглотило удовлетворение, которое капля за каплей убаюкивает ее. Джоанна понимала, что должна встать, пойти домой, но не смогла сдвинуться. Сон сморил ее, прежде чем следующая мысль пришла ей в голову.

Джоанна проснулась через несколько часов. Свечи уже догорели, и в комнате пахло свечным салом. Она чувствовала, что все ее тело налилось свежестью и силой. На несколько мгновений она забыла, где находится, да это и не имело значения. Потом память вернулась, Джоанна села в кровати и посмотрела на Алекса. Он показался ей совсем молодым и уязвимым, совсем другим, не таким, каким она привыкла видеть его, — бескомпромиссным и жестоким. У нее даже сердце чуть было не остановилось, когда волна нежности захлестнула ее. Покрывало сбилось у него к талии, открывая широкую мускулистую грудь. Темная щетина покрывала его подбородок, глаза были закрыты, а густые черные ресницы подчеркивали четкую линию щек. Джоанна сидела не шелохнувшись, она даже дышать нормально не могла из-за странного ощущения удушья в груди. Джоанна не чувствовала ни отчаяния, ни стыда, ни какого-либо другого чувства, которое ожидала испытать, проснувшись нагой в кровати мужчины, с которым была едва знакома. У нее не было ни страха, ни сожаления или ощущения потери прошлого.

Когда она выходила замуж за Дэвида Уэра, ею руководила страстная влюбленность. Ни на секунду она не испытала этого слепого влечения по отношению к Алексу, это слепящее и безоговорочное обожание, которое она, не скрывая, полностью отдала Дэвиду, в конце концов оказалось совершенно бессмысленным — оно не было ему нужно. Джоанна прекрасно понимала, что Лотти могла бы сказать, если бы узнала обо всем. Она почти слышала ее голос: «То, что ты чувствуешь, — благодарность, дорогая, поскольку, в отличие от Дэвида, Алекс сделал все, что мог, чтобы доставить тебе удовольствие в постели! У тебя появилось новое занятие, и ты предалась разврату…»

Джоанна была уверена, что, знай все, Лотти повела бы себя легкомысленно и непредсказуемо и, вполне возможно, испытала бы чувство ревности. Но простая благодарность ?.. Джоанна была шокирована, это было не совсем то, что она испытывала по отношению к Алексу, но, несомненно, не было смысла копаться в собственных ощущениях. Иногда в легкомысленном поведении есть свои положительные стороны. Джоанна попыталась незаметно высвободиться из-под простыни. Она заметила, что ее одежда разбросана по полу. Теперь это серебристое платье уже никогда не будет таким же, подумала Джоанна, но, если она соберет все жемчужные пуговицы, мадам Эрмин сможет восстановить то, что было. Ей нужно будет придумать какое-нибудь объяснение, почему пуговицы оторвались…

Алекс уловил ее движение и небрежно протянул руку, чтобы снова уложить ее рядом с собой. Внезапно Джоанна запаниковала, все ее чувства навалились на нее, не давая вздохнуть и побуждая к бегству. Она попыталась сопротивляться, но Алекс крепко держал ее.

— Итак… — сказал он. В его голосе звучали восторг, нежность и теплота. Джоанна ощутила острое желание близости, понимая, что это только иллюзия. — Мы заключаем сделку?

— Не знаю, — ответила Джоанна. — Заключаем?

Она увидела, как уголки его губ изогнулись в улыбке.

— Думаю, заключаем. Я женюсь на тебе и дам тебе — и Нине — защиту своим именем. Ты обеспечишь домом ее, и Меррин, и Чесси, если хочешь, и… — Он провел рукой по ее животу, и у нее по телу побежали мурашки, — подаришь мне наследника Бальвени.