Шепот стрекоз (сборник) (СИ)

– Так и есть! – согласился профессор. – И грудь ваша безупречна, Марина. Она такая, какая и должна быть при строении вашего замечательного тела. Оно гармонично. Ножки сильные и стройные. Талия дай бог каждой женщине такую. Личико очаровательное. Бёдра, таз и грудь не выделяется своей несуразностью. Они в масть, как говорится. Всё на месте. Кого вы хотите поразить? Наплюйте на моду! Она переменчива, как и погода. Не делайте глупостей! К чему вам пятый размер? Вы же не станете под новую грудь наращивать себе ягодицы!

– Нет, только грудь, – ответила Марина, и щёки её стали помидорными.

– А вы когда-нибудь видели автомобиль, прошу простить за сравнение, у которого передний бампер был бы вдвое больше багажника? Неоправданное доминирование одной детали в любой конструкции, а тем паче в телесной конституции, и есть настоящее уродство.

– Ну, хотя бы четвёртый! – канючила Марина.

– Перестаньте торговаться! – вдруг осердился профессор. – Мы не на базаре!

– Она так решила, док, – вступился за девушку Альберт. – И я не против.

– Да… – сдался профессор. – Самое слабое место у человека это голова. Ну что ж, пеняйте на себя.

Профессор уложил девушку в саркофаг и приступил к внедрению в мозг пациентки искомого сигнала-задания.

6

Утром, физически поработав на морозном воздухе, профессор вернулся в подвал посвежевший. Алик уехал в командировку по области и обещал вернуться через две недели. До этого они выловили в интернете телефоны академии. И к своему удивлению профессор обнаружил в приёмной академии фамилию своей одноклассницы Марины Александровны Рябовой, которая в годы юности была в него безнадёжно влюблёна. Неужели она? Оказалось, она. Он узнал её по голосу, как ни странно, такому же пронзительно энергичному, с особенным переливом на верхах.

– Гелик! Ты! Не может быть! Живой?!

– Представь себе, живой пока.

– Это чудо!

– Да, можно и так сказать…

– Нет-нет! Ты не так понял! Чудо, что я с тобой разговариваю! Я думала, мы никогда больше не встретимся. Тебя столько лет не видно и не слышно…

– Постарались некоторые…

– Где пропадал? За границей, поди?

– Почти.

– Значит, вернулся? Молодец!

– Марина, ты прости меня, я по делу… Мне нужно найти Ивана Сабурова… Он мне очень нужен.

– Иван Трофимыч здесь. Приезжай прямо сейчас, в Академию. Сегодня у нас совещание. И он там. Помнишь, где?

– Скорее, воображаю. Я ведь там никогда не был.

– Не может быть! Тогда записывай!

Она назвала адрес.

– Передай ему, что я буду ждать на улице, у входа на территорию Академии.

– А почему не зайдёшь? Так хочется посмотреть на тебя!

– Так надо. Потом, потом увидимся.

– Геля, только честно… Я так соскучилась!

– Обязательно увидимся. Я тоже рад тебя слышать. Так ты передай. Не посчитай за труд. Это очень важно.

– Хорошо, передам. Ой, ведь это надо же! Столько лет! Не пропадай больше, Гелька! Ой… ничего, что я так с тобой?..

– А что? Нормально. Рад был тебя слышать.

Через полчаса профессор стоял у ворот Академии. Стараясь не показываться «академикам» на глаза – профессор был одет явно не по академически – он решил не заходить в здание и топтался неподалёку от выхода из сквера.

Сабуров шёл по дорожке торопливым шагом, высматривая кого-то на улице. Ангела Горбина он, конечно, не узнал и прошёл мимо.

– Иван! – окликнул профессор негромко.

Сабуров приостановился. С подозрением посмотрел на окликнувшего его незнакомца.

– Вы… меня?

– Вас, уважаемый, – профессор снял шапку.

– Не может быть! Ангел! Чертяка! Какими судьбами? А я думал, ты за границу смылся! А ты вот он! Молодцом! Выглядишь хорошо. Только вот, – Сабуров провёл пальцем по старенькой куртке профессора и покосился на заячью шапку. – Ты шапку-то надень, простудишься. Ну, рассказывай, где ты? Работаешь?

– Работаю.

– Где? Кем?

– Дворником в ЖЭКе.

Сабуров нахмурился, выдержал паузу, огляделся.

– Зачем? То есть… если встречать по одёжке, верю…

– А ты меня теперь по одёжке встречаешь?

– Какой же ты колючий, Ангел! Нисколько не изменился.

– Извини, не успел переодеться. Домой далеко ехать, а я тут рядом… горбачусь. Секретарша сказала, что ты как раз здесь…

– Понимаю, понимаю, всех нас… перемололи в этой мясорубке… Сами себя не узнаём. А я вот теперь чиновником при науке, а тоже мог бы… а!

– А я, Иван, не бросал науку. Довёл свою идею до конца.

– Да, да… регенерация, помню. Идеи идеями, знаешь, а детки кушать просят. Ты, кстати, женился?

– Нет.

– А чего?

– Некогда было и незачем.

– Вон как! Свободная птица… А я, брат, обременён. Жена – доктор наук, сын, дочь и четыре внука. Каждой твари по паре.

– Богато живёшь. Доволен?

– Если бы. Зарплату каждый год урезают… экономят на нас… да что я! И чего мы на улице? Пойдём. Я знаю одно местечко. Тут близко. Тихо, культурно и не многолюдно. – Сабуров подхватил профессора под локоть и повёл через дорогу. – Расскажи лучше о себе…

Загорелся зелёный для пешеходов. Сабуров побежал, потащил за собой профессора.

– Живей, живей! А то раздавят к чёртовой матери! Нетерпеливый народ эти водители!