Шепот стрекоз (сборник) (СИ)

– Хорошо, извини. У меня… я… Я понимаю, ты его потерял. Несчастный случай. Захотел вернуть. Я помог. Но этот… безлицый! Какая разница, какой у тебя член! Извини за прямоту. Главное, он есть. И такой, каким тебя наделила природа! Вон у Наполеона, говорят, был и того меньше. Однако это не помешало ему стать властителем мира. Или твоя подружка… захотела вдруг, понимаете ли, грудь увеличить! Как будто…

И тут профессор оборвал себя на полуслове, посмотрел на Альберта. Их взгляды встретились.

– Ты давно виделся с Мариной?

– Да… полторы недели прошло. Я только сегодня вернулся из командировки. И сразу к вам. А что? – и вдруг до него дошло. – Чёрт! Чёрт! – пролепетал он в панике, мгновенно влез в ботинок и с возможной быстротой заковылял к выходу.

Профессор поспешил за ним.

8

Марина долго не открывала. Альберт приник ухом к двери, он слышал, как она тихо подошла к выходу, прерывисто дыша, взялась за цепочку, но потом почему-то передумала и решила не подавать признаков жизни.

– Марина, отрывай, это я, Алик!

– Не могу, – прошептала Марина и, судя по шуршанию на двери, сползла на пол у входа. – Уходи, я не хочу тебя видеть.

– Марина! Послушай меня, – умолял Альберт. – Я знаю, что с тобой. Грудь, да? У меня та же проблема с пальцем. Он продолжает расти… Открой! Мы с профессором пришли тебе помочь.

– Впустите нас, Марина! Я должен осмотреть вас! Дело неотложное! Вы хотите, чтобы я вам помог? – твёрдо вмешался профессор. – Не валяйте дурака! Я ваш врач!

За дверью послышалось какое-то шевеление, щёлкнул замок. Альберт потянул за ручку. Через распахнутую дверь они увидели сгорбленную спину убегающей Марины. Девушка забежала в комнату и закрылась.

Профессор снял куртку, шапку, зачем-то ощупал свои карманы.

– Так, – сказал он многозначительно. – В комнату зайду я один. Понятно?

Альберт согласно кивнул.

Через десять минут профессор вышел из комнаты чрезвычайно озадаченный. Альберт бросился к той двери, откуда вышел профессор. Но тот остановил его.

– Не стоит, Алик. Как-нибудь потом, когда решим проблему.

– Что, так ужасно?!

– Нет-нет, дело не в этом… Могу сказать только одно, – произнёс профессор, глядя в пол. – Таких бюстгальтеров не бывает. Надо шить на заказ. Но нет гарантии, что через неделю не понадобится другой… большего размера…

– Это я во всём виноват! Я вас уговорил! – причитал Альберт.

– Проехали. Теперь это моя забота. Неужели вся моя тридцатилетняя работа гроша ломаного не стоит?.. Надо срочно думать! Думать!

Профессор ходил по коридору, как неприкаянный, одной рукой упершись в бок, другой в отчаянии стуча кулаком себе по голове. Жилы на лбу вздулись от напряжения, с носа капал пот. Внезапно профессор остановился, вытаращив глаза и вскинув руку вверх.

– Эврика! – вскричал он. – Я понял! Видишь ли, Алик, там, где я… – саму мысль – то ли по причине излишней загруженности мозга, то ли по причине её очевидности, то ли для ускорения информации – профессор не озвучил и сразу вывел конечную фразу: – …а нужно было наоборот! Ты понимаешь?

Альберт ничего не понял, но кивнул согласно.

– И что?

– Как что! Надо срочно исправлять! У Марины есть какая-нибудь одёжка попросторней? Шуба с чужого плеча, например? Или какой-нибудь балахон потеплей?

Альберт задумался, шаря глазами по стене.

– Есть шуба! Старая мамина!

Альберт бросился к встроенному шкафу и выволок на свет изъеденное молью полуоблезлое заячье чудовище. Профессор поморщился, но сказал твёрдо:

– В самый раз! Теперь я понимаю, почему люди не выбрасывают старые вещи. Всё когда-нибудь и на что-нибудь сгодится.

Профессор подхватил шубу и скомандовал:

– А теперь живо – за такси!

– Понял! – Альберт выбежал из квартиры, и слышно было, как буквально через несколько секунд – а сбегал он с пятого этажа – грохнула дверь подъезда.

Уже через полчаса Марина лежала в саркофаге био-нейро-регенератора, а профессор колдовал у компьютерной панели. Альберта, дабы он не был свидетелем Марининого уродства, отправили убирать снег. А ещё через полчаса профессор напоил Марину чаем и заверил, что теперь грудь должна «исправиться». Но на это потребуется теперь несравненно больший срок, приблизительно около полугода. Таков был прогноз профессора. Марина плакала, просила у профессора прощения за то, что не послушала его самого начала и настояла на своём.

– А если ничего не получится? – говорила она плаксиво, стараясь замаскировать полуоблезлой заячьей шубой два раздувшихся до размера футбольного мяча грудных шара. – Что если она вырастет ещё больше? Тогда только в петлю!

– В этом есть и моя вина. Допустил непростительную ошибку в расчётах. Но теперь, уверен, с вашей бедой будет покончено навсегда, – убеждал профессор. – И все мысли о самоубийстве улетучатся, как дурной сон.

– Хорошо бы. А то из-за этого я и работу бросила. Стыдно на люди показаться.

– Отлично вас понимаю.

После недолгого душеспасительного разговора за чаем профессор усадил Марину в такси и отправил домой.