Шепот стрекоз (сборник) (СИ)

– Дааа… – протянул профессор с бараньим выражением на лице, судорожно соображая при этом, как бы скорей выпроводить нежданных гостей. – Впечатляет…

– Правда? И мальчики на меня запали. Они такие сексуальные профессор! Я тащусь! И вы душка, профессор! Я вас хочу!

Безлицая с неожиданной для своей комплекции резвостью, пальцами, толстыми, как сардельки, сбросила с себя кружевную кофточку.

– Нет-нет, не стоит! – энергично запротестовал профессор и подумал в панике: «только не это, уж лучше бы безлицый оставался тем свирепым „крышевальщиком“, который постоянно грозил ему могилой».

– Не бойтесь, профессор, – сказал амбал, который был слева.

– Она просто хочет отблагодарить вас, профессор, – сказал амбал, который был справа.

– Не стоит благодарности! Нет, нет, я не заслужил! Да и не в том я возрасте, понимаете ли…

– Ну, как знаете, – обиженно произнесла Безлицая.

– А не хотите посмотреть, как я выгляжу в натуре, профессор?

– Что? – переспросил профессор в надежде, что ослышался.

– Мой деторг, – жеманно заявила безлицая и тут же поправилась, – бывший деторг, совершенно исчез, коварный. Его затянуло в меня, как в трясину. И теперь я совершенно другая.

– И… и вас… это не… беспокоит? – заикаясь, вымолвил профессор, всё ещё опасаясь, что и его насильно затянут в эту самую трясину.

– Наоборот! Не хотите взглянуть на плоды своего труда?

– Нет… нет… в другой раз… я сейчас очень занят!

– Спасибо, профессор, – сказал тот, что слева. – Нам давно хотелось его…

– Её, – поправил тот, что справа.

– Да! Её …поиметь. И вы нам помогли, – закончил тот, сто слева.

– Вы вернули нам вкус к жизни, – добавил тот, что справа.

Безлицая игриво толканула бедром одного, потом другого:

– Не шалите, мальчики! А я-то как счастлива!

– Ну что ж… раз вы счастливы, то…

Амбалы кивнули одновременно и развернулись на выход.

– Поздравляю!

– Спасибо, профессор! А может, всё-таки… я их выгоню? Чтоб вы не смущались.

– Я же сказал, занят.

– Жаль, – безлицая плотоядно поджала нижнюю, распухшую от ботокса, губу.

Проводив неожиданно обретшую своё счастье троицу, профессор, пристыжённый увиденным, взял в руки рабочую тетрадь и уже хотел было разорвать её на части и бросить в корзину, но тут появился Алик. В противовес предыдущим гостям, он был мрачней демона. И если бы профессор не знал его, то подумал бы, что его пришли убивать.

– Что случилось, Алик?

Алик молча достал из сумки бутылку водки, разлил по стаканам и также молча выпил. Тут же налил ещё.

– Что с тобой? Кто-то умер?

– Хуже, – наконец произнёс Алик чужим голосом.

– Что может быть хуже? Говори же!

– Он… ушёл от меня.

– Кто ушёл? Говори яснее!

– Она… Марина… У неё пропала грудь… совершенно пропала! И выросли усы. Она стала он. И он бросил меня. А я так его… то есть, её любил!

Алик зарыдал. Профессор схватил со стола стакан с водкой и опорожнил его залпом.

– Я всё понял. Прекрати, Алик. Что произошло, то произошло. Значит, твоя Марина изначально должна была быть мужчиной.

Алик с трудом подавил рыдания.

– Как?!

– А ты – бабой! – добил профессор. – Если не сумел отговорить её от этого дурацкого сеанса. А как твой палец поживает?

Алик молча снял ботинок и показал профессору ногу с отсутствующим мизинцем.

– Понятно… – процедил профессор в задумчивости.

Алик вдруг упал на колени и взмолился:

– Сделайте из меня женщину, док… в натуральную величину!

– Ты бредишь, Алик.

Через полчаса, утомлённый страданиями да изрядным количеством выпитой водки, Алик завалился на диване и заснул сном ни о чём не ведающего младенца. А профессор посмотрел на часы и опрометью выбежал из дворницкой на улицу. Через пять минут он стоял перед дверью Марины Рябовой. Была суббота, первый час ночи.

– Извини, за поздний визит, я…

Марина Александрова была одета по-домашнему. Она грустно и в то же время приветливо улыбнулась.

– Всё нормально, Геля. Я ещё не ложилась. Ужинать будешь?

– Да… нет… постой!

– Ты сегодня какой-то не такой…

Она протянула руки, чтобы обнять Ангела Горбина, но он тут же выпалил с порога:

– Марина, я почти нашёл! Правда, есть одна заковыка, которую пока нельзя обойти. Но я постараюсь…

Марина Александровна опустила руки.

– Заковыка?

– Видишь ли, всеобщее обновление организма невозможно без стирания полученной за всю жизнь информации. Мозг должен возвратить себя к первоначальному состоянию.

– Вот и замечательно!

– Ты не понимаешь… Вдумайся,

стирается наша память

. То, какие мы сейчас, исчезнет из нашей головы. Мы не будем помнить о том, какой путь прошли. Не будем помнить, что хотели вернуться в прошлое ради перемены будущего, понимаешь? Всё начнётся сначала и будет развиваться так, как будет развиваться, независимо от наших сегодняшних устремлений…

– Да поняла я, Гель! Ну и бог с ним. К чему нам возвращаться в прошлое, если сейчас мы рядом.

Наверное, профессор не услышал, что сказала ему Марина Александровна, потому что продолжал, как глухарь, токовать своё: