Шепот в ночи

Дэйр посмотрел на него с холодной улыбкой, предшествующей взрыву. Когда он заговорил, слова были разумными и спокойными, а голос подозрительно бесстрастным.

— До тех пор, пока сэр Халберт жив, его жена не является вдовой и не должна находиться под опекой короля. Также если Кенивер подлежит конфискации, то дети Халберта ни сейчас, ни когда-либо после не смогут ничего унаследовать. Таким образом, согласно Хартии Вольностей, король не имеет к ним законных притязаний.

Несмотря на чувство досады, вызванное неопровержимой логикой незнакомца, сэр Лестер сообразил, что бессмысленно продолжать спор по уже проигранному им делу. Лишь одно ему оставалось обязательно подчеркнуть.

— Они все должны покинуть земли Кенивера. — Он произнес это твердо, с видом победителя.

— Хорошо. — Невеселая улыбка Дэйра стала шире, когда он заметил, что от легкого ветерка громадный плащ стоящего в дверях Томаса надулся и затрепетал, как черные крылья.

Лестер был раздражен, а то, что его противник так спокойно согласился с ним, лишь усилило плохое настроение королевского посланника.

Дэйр не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что сумел сбить спесь с напыщенного рыцаря.

— И они уедут. Я буду сопровождать их в замок Уайт, где места более чем достаточно.

Посланник короля, кажется, собрался оспорить это предложение, но Дэйр поднял руку, требуя тишины.

— Там о дамах позаботится моя мать — вдовствующая графиня Уайт. — Дэйр заметил, что маленький человечек судорожно глотнул, вдруг осознав, что человек, которого он пытался оскорбить, — граф. На этот раз Дэйру было трудно сдержать усмешку. — Я думаю, вы согласитесь, что замок Уайт гораздо более достойное место для этих благородных леди, чем двор нашего короля-холостяка.

Элис была удивлена предложением Дэйра не меньше, чем королевский рыцарь, и снова до боли сжала углы плетеного сундука. От странствующих торговцев и по слухам, ползущим через границы между Кенивером и Уайтом, она знала о честной борьбе Дэйра — не менее яростной, чем выигранные им ранее битвы. Он стоял к ней спиной, и она безбоязненно разглядывала его мощную фигуру. Она все больше убеждалась в том, что он обладает силой, которая позволит ему противостоять любой угрозе. Крепость его мускулов и ловкость сочетались с острым умом и силой воли, что давало ему несомненную возможность преодолеть все трудности. По крайней мере, она всегда молилась и будет молиться об этом.

Но его нынешняя схватка была с очень хитрым противником, против которого одной физической силы недостаточно. Так считала Элис. Чтобы выиграть эту войну, Дэйру надо победить свою плохую репутацию, необходимо доказать, что он достоин преданности и верности подданных Уайта. Более того, он должен преодолеть серьезные препятствия и добиться былого процветания своего поместья, которого он чуть было не лишился вследствие неразумных действий прежнего графа. Пряча под барбет высвободившиеся локоны, Элис снова посмотрела на него и в задумчивости нахмурилась. Ей показалось странным, что в дополнение к собственным многочисленным трудностям Дэйр взваливает на себя еще одну обузу — ее семью, которая теперь несла на себе бремя позора своего господина. Она с тревогой думала о том, что их присутствие в замке может стать преградой на его пути к желанной цели.

Не зная, как беспокоится за него сидящая сзади женщина, Дэйр пожал плечами и закончил объяснение с побежденным, молча сопящим противником:

— Потом, когда настанет время, я прослежу за тем, чтобы леди Элис в целости и сохранности была доставлена в лоно семьи своего мужа.

— Надеюсь, вы не подчинитесь требованию этого человека? — Шепот проник Элис в ухо подобно медленно действующему яду. — Человека, который повинен в несчастье, случившемся с вашим отцом. Это почти доказано.

Полностью погруженная в собственные сомнения, Элис не смогла сразу же понять смысл тихих убедительных слов Уолтера. Дэйр же услышал их так отчетливо, будто большой колокол возвестил ему приговор. Он отвернулся от сэра Лестера, быстро взглянул на Элис, которая с удивлением смотрела на склонившегося к ней стройного молодого человека. Внимание Дэйра затем всецело переключилось на человека, вызвавшего это непредвиденное осложнение.

Итак, Уолтер считает, что на нем лежит вина за то несчастье, которое произошло с Халбертом. Какие у него факты? Это серьезное обвинение, требовавшее доказательств. Особенно потому, что уже несколько недель Дэйр ожидал, что его самого обвинят в измене. Да, он ожидал этого с того самого не очень далекого дня, когда Ричард, граф Пембрук, был назван предателем только за то, что поднял многих английских дворян с требованием отставки французских советников короля и восстановления власти англичан. Дэйр не участвовал в походе Ричарда только потому, что Уайт требовал всего его внимания. Тем не менее, одной лишь дружбы с Ричардом достаточно, чтобы епископ с удовольствием сначала прибрал к рукам его наследство, а затем либо разжаловал его в простые рыцари, либо — с еще большим удовольствием — приказал его казнить.