Шёпот ветра (СИ)

— Это мальчик. У нас будет сын, Стас! — донеслось ему в спину, и Серебров, дрогнув, остановился. Неожиданно он понял, что это всерьез. Что она никогда его не отпустит.

Ярость накрыла его с головой, словно цунами, смывая лишнее. Никакой жалости и сострадания. Никакой пощады. Только правда: острая, словно кинжалы и убийственная, точно яд нанесенный на них.

Парень медленно обернулся, припечатав Милану свирепым взглядом. И чеканя слова, произнес:

— Мне плевать, что у тебя там и чье оно, — он жестом указал на плоский живот девушки. — Я никогда это не признаю. И на тебя, Лукьянова, с твоей больной любовью мне тоже плевать. Хочешь узнать, что я чувствую к тебе на самом деле? — зло усмехнулся Серебров. — Омерзение. Ты мне противна, Милан. Лживая шлюха и наркоманка, которая строит из себя принцессу. Вот кто ты для меня.

Не дожидаясь ответа, он спешно вышел, стараясь не обращать внимания на жалобные всхлипы позади.

«Это ложь. Она опять мной играет», — твердил про себя Стас, до боли сжимая кулаки. Лишь бы не обернуться и не броситься её утешать. Только бы не показать своих истинных чувств.

Правда, он и сам не понимал, что чувствует к ней.

***

Ревность — вот что ощутил Серебров, стоило ему увидеть в витрине кафе Сватову. Девушка сидела за столиком и улыбалась какому-то смутно знакомому типу в солнечных очках и бейсболке.

Стас так и замер посреди тротуара, разглядывая парочку за стеклом. Первое, что его задело — внешний вид Кати. Он с ехидцей отметил тяжелые волнистые пряди темных волос, что шелком укрывали прямую спину и пестрый летний сарафанчик, который совершенно не скрывал соблазнительные, стройные ноги под столом.

«Надо же, а для меня так не наряжалась», — с нарастающим раздражением подумал Серебров, и перевел взгляд на Катиного собеседника, гадая, почему старинный тип с руками, сплошь забитыми татуировками, кажется ему знакомым. В памяти, как по заказу, всплыло воспоминание, где Сватова целуется с этим знакомым незнакомцем — на нем и тогда была эта идиотская кепка с логотипом «Меридианов», — и ревность в душе Стаса вспыхнула с новой силой.

Спустя несколько минут Серебров сидел за стеклянной витриной кафе рядом с Катей и буравил тяжелым взглядом её собеседника.

***

Вам знакомо ощущение, когда в планету вот-вот врежется гигантский метеорит? Этот ни с чем несравнимый леденящий ужас, неизбежность происходящего и осознание собственного бессилия. Ничего не напоминает? Нет? До сегодняшнего дня я тоже была далека от подобных эмоций. Пока в мою планету не врезался метеорит под названием «Да сколько, блин, можно?! Серебров!»

По венам стремительно разносился адреналин, заставляя пульс частить, а в голове царил абсолютный вакуум. Я по-прежнему оторопело пялилась на сидящего рядом со мной царька и отказывалась верить в происходящее.

«Может, это просто кошмар?» — понадеялась я и незаметно ущипнула себя за руку.

Чуда не произошло: мажоришка никуда не исчез. Наоборот — он живо жестикулировал и что-то говорил. А когда Серебров пожал Пашке руку, я и вовсе прозрела, успев уловить вопрос Краснова:

— Так значит, ты есть тот самый баскетболист?

— О, солнце, ты рассказывала своему другу обо мне, — сверкнул в мою сторону улыбкой мажоришка. — Это так мило.

— Да, упоминала, что вы расстались, — колко произнес Пашка, пока я лихорадочно думала, что делать.

На ум приходило только одно решение этой катастрофы: не позволять им разговаривать друг с другом. Но страшное уже случилось и я совершенно не понимала, как выйти невредимой из этой дурацкой ситуации.

«Чертов царек со своими сталкерскими замашками!»

— Расстались? — озадаченно переспросил Серебров, явно не понимая о чем речь.

— Да, расстались, — бойко подтвердила я, слегка наступив мажоришке на ногу. Парень в ответ нахмурился и вновь потерянно посмотрел на меня.

— В нашем буфете. Помнишь? — с нажимом произнесла я, уповая на невозможное — сообразительность царька.

— Ааа, — совершенно неестественно протянул тот, разыгрывая приступ внезапной амнезии. — Припоминаю.

Однако Серебров умнел на глазах. Даже слишком:

— Так мы же потом вроде помирились, — выдал этот сообразительный гад, и с многозначительной ухмылкой добавил, поглядывая на Краснова. — Когда ты провела у меня выходные.

Даже сквозь солнечные очки я почувствовала замораживающий взгляд Пашки, направленный на меня. На сей раз я заехала царьку по ноге со всей дури.

— Ты что-то путаешь, Стасик, — елейным голосом прощебетала я и с нажимом добавила: — Мы расстались.

— А потом помирились, — продолжал гнуть своё мажоришка.

— И решили остаться друзьями, — не отступала я.

— Которые иногда встречаются с друг другом, — Серебров победно усмехнулся и с азартом посмотрел на меня. — Можно сказать, что у нас свободные отношения.

Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы уже окончательно послать мажоришку, как в нашу занимательную беседу вмешался Краснов:

— Что ж, удачно вам выяснить отношения, — музыкант встал, поправляя кепку.