Шепот Земли и молчание Неба

— Причем вот что любопытно: простонародные варианты в наибольшей степени обрастают подробностями, мистической фантазией, чудесами.

— Вот-вот, чудесами, это вы хорошо сказали, дорогой Сюй!

Наша затянувшаяся беседа в парке храма Конфуция подошла к концу, мы покинули тень вековых деревьев и вышли на шумную даже в июльскую жару пекинскую улицу. Из векового прошлого мы появились в сегодняшнем дне, где бурлят иные страсти, где люди устремляются вперед и вверх на машинах, поездах, самолетах и ракетах.

Конечно, в легенду о Лю Хае, которого в китайском народе ласково-уменьшительно зовут Люхар и которого постоянно изображают либо одного сидящим на огромной трехлапой жабе и играющим веревкой с монетами, либо вместе с мальчиками-близнецами Хэ Хэ в свите бога богатства Цайшэня, вложено много волшебно-мистического. Изображения Люхара с жабой можно встретить на живописных свитках, лубочных картинках, выплавленных в бронзе, вырезанных из дерева или кости.

Люхар пришел в развитое классовое общество, когда богатство стало мерилом общественного положения. Придя в классовое общество, даже став синонимом патриарха даосской религии, Люхар принес с собой из древних доклассовых традиционных верований и одушевленных зверей, и птиц, и даже предметы мертвой природы, например, камень. Древние традиции китайского общества сохранили до наших дней в устном поэтическом творчестве народа анимистические представления, порожденные в тысячелетней истории прошлых поколений китайцев, так же как современные кеты, шагнувшие в социализм практически из доклассовой эпохи, сохраняют в духовной культуре память о тех же традиционных анимистических верованиях своих предков.

Анимизм как форма дорелигиозной духовной жизни человечества был присущ всем народам на протяжении многих тысячелетий их доклассовой истории. Анимизм вошел в религиозные системы в той или иной форме и в той или иной степени своего развития. В явной форме анимизм уже выражен в самых ранних религиозных системах нарождающегося классового общества, так называемых полисных религиях, потому что раннеклассовое общество в большей степени, чем последующие, стоит на культурной основе доклассовой формации и питается прежде всего ее духовным достоянием.

Анимизм, как справедливо подчеркивал Г. В. Плеханов, не просто минимум религии, который выводил эволюционист Эдуард Тайлор, и не только необходимая начальная стадия любой религии, но и необходимый ее элемент. Фридрих Энгельс писал, что «силы природы представляются первобытному человеку чем-то чуждым, таинственным, подавляющим. На известной ступени, через которую проходят все культурные народы, он осваивается с ними путем олицетворения. Именно это стремление к олицетворению (оживлению, одушевлению, очеловечеванию, сказали бы мы. — Р. И.) создало повсюду богов…».

Одним из первых постулатов появившегося классово-неравноправного общества было ранжирование богов и духов первобытности, расположение их в соподчиненности одних другим. Как на земле общество разделилось на господ-правителей и массу подвластных, так и боги стали одни главными, всесильными, другие — подчиненными, исполнителями воли верховных.

Маленький человечек, копия человека, красный шарик спасения, жизненная сила мана у меланизийцев и тому подобные образы воплощали возможность одушевления живой и оживления мертвой природы.

Только на стадии развитых систем классовых религий жизненные силы разных народов превращаются в некую абстрактную душу — бестелесную субстанцию, невидимую и потому совсем непонятную. Китайцы назовут ее первоначально «ци» и будут ассоциировать с эфиром или просто с дыханием. С дыханием как проявлением своего существования бестелесную душу будут ассоциировать и классические мировые религии. Но это придет потом, а пока мир живет по канонам доклассового общества, и духовная жизнь людей постоянно вращается то азартно, то боязливо в круговороте ложных постулатов и достоверных истин, приближаясь к адекватному познанию мира, окружающей жизни. И в этом духовном освоении мира анимизм, как необходимый элемент всякой религии, а тем более элемент дорелигиозных верований, проявляет себя во всех традиционных системах иррациональной духовной культуры.

Человек приходит медведем

Этюд о первобытной вере человека в предков-животных и предков-растения, о тотемизме

Давным-давно, несколько десятков тысяч лет назад, первобытный охотник, чтобы понять окружающий мир, как-то охватить его своим сознанием, вынужден был просто оживить, одушевить его. Самый легкий путь оживить и одушевить природу — это уподобить ее себе, человеку. Оказалось, природу можно наделить человеческими страстями, болью, добром, жалостью, гневом.