Шепот

Меня просто до ручки доводит то, как он верит в меня и мой самоконтроль. Но ведь и правда ничего страшного не произошло. Я действительно сильная. Я чувствую в себе силу. И в то же время чувствую, что контролирую ее, будто мои способности просто… ждут моей команды. Как будто я могу воспользоваться ими в любой момент, как только захочу, но это будет мой осознанный выбор, а не катастрофическая ошибка с не менее катастрофическими последствиями. Поэтому я решила довериться или по крайней мере понадеяться на что-то и заговорить с Кайлом. Это будет моей первой совершенно незастрахованной беседой с того момента, как проснулись мои способности. Глубоко вздохнув, я осторожно спрашиваю у него, что он делает в моей комнате и как вообще оказался здесь.

– Среди «Отщепенцев» есть один парень, Смит, он может проектировать изображение или, скажем, человека и его сознание в какое-нибудь другое место, – отвечает Кайл. – Мне нужно было поговорить с тобой, и это был самый простой способ.

– Невероятно! – бормочу я, забыв, что вообще-то должна злиться на него за то, что он свалился неизвестно откуда и перепугал меня до смерти.

– А то! – подтверждает Кайл. – Но что по-настоящему вероятно – у тебя осталось всего несколько часов до того, как чары Пандоры рассеются, а ты так до сих пор и не сходила в лабораторию.

Я слышу в его голосе хорошо скрытый вопрос, и во мне мгновенно просыпается желание встать в оборону и обвинить его в том, что он явился как раз в тот момент, когда я собиралась уходить. Но вместо этого я подхожу к кровати и падаю на нее, не заботясь о том, насколько это неуклюже выглядит. Я признаю очевидное:

– Мне не хочется туда идти.

– Конечно, не хочется, – тут же отзывается Кайл, к моему большому удивлению. – Ни один нормальный человек не захотел бы увидеть то, что ты можешь увидеть там. Но вопрос вот в чем: как ты будешь жить, зная, что ты осознанно решила туда не ходить? Сожаление – горькая штука, особенно когда она рождается из страха. И помни, принцесса: правда все равно всплывет, примешь ты в этом участие или нет.

– Тоже мне Шекспир!

Кайл смеется:

– Я так понимаю, ты его не любишь?

– Не мне судить великих.

– У тебя есть право на собственное мнение. У всех оно есть.

– Ладно, вот мое мнение: я не хочу тащиться в эту лабораторию. – Я с усилием встаю с кровати. – Но в то же время я понимаю, что ты прав. Я загрызу себя до смерти, если не пойду, просто потому, что мне страшно от того, что я могу там найти.

Судя по его лицу, Кайл одобряет. Почти гордится.

– Я уверен, что Фэлона не будет в кабинете в ближайшие десять минут, так что советую тебе поторапливаться.

– Уверен? – переспрашиваю я с сомнением.

– Да, я абсолютно уверен в том, что кое-кто сделал кое-что и вынудил его отлучиться. Все ради тебя.

– У вас в лаборатории есть свои люди? – озаряет меня.

– Понятия не имею, о чем ты, – говорит он, прикинувшись невинной овечкой.

Мои губы сами собой вздрагивают в усмешке, и что-то во взгляде Кайла меняется, когда он смотрит на меня.

– Вот оно.

Я вопросительно поднимаю брови.

– Хочешь узнать, почему я называю тебя принцессой?

– Эм, да, конечно. То есть я думала, ты просто хотел позлить меня. Но вообще-то да, я хочу узнать.

– Одно из моих самых ранних воспоминаний – это тот день, когда я впервые увидел мир за стенами «Ленгарда». Это был мой седьмой день рождения, – говорит он.

Ну и к чему это?

– Родители взяли меня в океанариум. Я думал, мы просто будем праздновать, но оказалось, что, кроме этого, они хотят повидаться со старыми друзьями. Друзьями-Вещими.

Кажется, я знаю, что будет дальше, и пытаюсь взять себя в руки.

– Ты меня не помнишь, – тихо говорит он. – Ты была с другой группой людей, вы тоже что-то отмечали, но твоим родителям удалось ненадолго отлучиться и поговорить с моими. Но ты меня не замечала. А я тебя заметил.

Я слушаю, затаив дыхание, потому что на самом деле я помню тот день, о котором он говорит. Я помню океанариум, это был шестой день рождения моей подруги. Она захотела, чтоб мы все нарядились феями, и мы пришли в костюмах.

– Я в тот день была принцессой, – шепчу я, ярко вспомнив блестящее платье, которое для меня сшила мама, и бриллиантовую корону, которую я отказывалась снять даже перед сном.

– Я видел тебя всего секунду, – продолжает Кайл. – Ты бегала по залу, у тебя развевались волосы, и ты смеялась, смеялась так, словно ничто в целом мире не могло тебя встревожить. Мне было семь, и я был уверен, что ты родилась на свет, чтобы быть принцессой. И сейчас, когда ты улыбалась… ты была так похожа на ту девочку.

Честно говоря, я просто не знаю, что сказать. Но Кайл, должно быть, что-то понял по моему выражению лица, потому что неожиданно рассмеялся:

– Не обольщайся! Это просто констатация факта, я не пытаюсь к тебе подкатить.

Я снова улыбаюсь, на этот раз широко и открыто.

– Я и не думала, – честно признаю я. – Но ты меня удивил. Я уже и забыла про тот день.