Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Вечер ознаменовался обильной и весьма продолжительной трапезой под развесистой кроной медового орешника. За одним столом по-походному посадили и хозяев, и слуг. С изысками и яствами грономфских кратемарий соперничать не представлялось возможности, но избалованные городом гости тем не менее были в известной степени очарованы простой и лакомой едой, которую им подавали. Вкус жареного ягненка удивлял, рыба, приготовленная самым обычным дедовским способом, таяла во рту, освежающий нектар навевал легкий дивный дурман и развязывал язык. Простая глиняная посуда придавала пирушке очаровательный деревенский колорит. Ко всему прочему, блюда подавала сама Андэль. Сейчас она, юная скромница в бедной одежде, никоим образом не напоминала ту знаменитую фаворитку Инфекта, о которой давно уже говорила вся Грономфа. И все-таки присутствующие не сводили с нее глаз. Каждый знал, что перед ним именно та удивительная авидронка, которая сумела искусить самого Бога.

Вскоре Идал отослал своих слуг спать. ДозирЭ, в свою очередь, прогнал неугомонного Кирикиля: ему было поручено проводить сомлевшего Чапло. За столом остались два друга и Арпад, которому оба бывших белоплащных воина всецело доверяли и воспринимали его скорее как товарища. В отсутствие лишних ушей ДозирЭ решил было поведать свою печальную историю, но Идал предвосхитил его рассказ: он всё знал, причем в мельчайших подробностях.

– Откуда?!

– Земля слухами полнится…

История самого Идала много времени не заняла. И он, и Арпад телесно не пострадали. Арпада, не подвергая пыткам, быстро выпустили из Круглого Дома, а Идал всё это время находился в своем дворце у «Дороги Предков» и ни с кем бегство люцеи Андэль не обсуждал. Правда, потом возле здания появился отряд Вишневых и пробыл там, время от времени сменяясь, ни много ни мало дней пятнадцать. Идал несколько раз пытался выйти из дворца, но ему преграждали дорогу, и он возвращался. Так что около полумесяца были проведены в своеобразном заточении.

Но беда не в этом. Вскоре военные росторы из Дворцового Комплекса Инфекта, занимающиеся обеспечением партикул, прислали Идалу онис, в котором в сухой и краткой форме, не утруждая себя объяснениями, отказывались от любых совместных с ним дел. В один миг эжин превратился из удачливого негоцианта – именного поставщика Инфекта, в редкостного растратчика. Ведь он уже израсходовал значительные средства: приобрел несколько обширных плантаций и известных мастерских, закупил много кож и всего необходимого, подрядил более полутысячи мастеровых и подручных из числа инородцев. Да и работы уже начал, полагая дело решенным. Со всеми рассчитавшись, Идал с ужасом обнаружил, что потерял не менее пятисот берктолей. К этой сумме пришлось добавить и стоимость вистроги, на которой бежали ДозирЭ и Андэль. Парусник так и не вернули; Арпад по случаю выяснил, что его продали на торгах в пользу Авидронии. Естественно, что Идалу и в голову не пришло требовать по этому поводу «защиты и справедливости».

Однако всё еще было впереди. Вскоре неприятности обрушились на Идала с новой силой. Его ткани вдруг перестали покупаться, несколько кораблей с его товаром затонули в Ночном море, на хлопковых плантациях завелся прожорливый жук-вредитель. Кратемарья «Двенадцать тхелосов» неожиданно потеряла своих завсегдатаев, воинов Белой либеры, ее стали обходить стороной и многие прочие посетители, так что теперь доходов она не приносила, и Идал в конце концов вынужден был уступить настоятельным просьбам (скорее даже требованиям) агентов Инфекта и продал ее, выручив смехотворные деньги. Потом он отдал и несколько остальных кратемарий. К потерям вскоре добавились и два многоярусных доходных дома, поскольку их внешний вид внезапно перестал устраивать Липримарию, а Инициат Построек вдруг задумал на их месте возвести роскошные общественные здания. Эжин решил было купить гомонокл в торговом форуме Алеклии, строительство которого наконец закончилось, но ему отказали, всё значительное состояние Идала Безеликского, завещанное его трудолюбивым отцом, состояние, из-за которого так бесславно погибли его братья, таяло, как дым. Конечно, оставались кое-какие земли и плантации, родовой дворец у «Дороги Предков», загородный дворец под Тафрусом на берегу Анконы, несколько гомоноклов и доходных домов… Но многовековое благополучие древнего рода дало трещину, и виной тому были неведомые злые духи, которые ни на мгновение не оставляли в покое достославного эжина.

– Что ж, рэмы, свобода Андэль всем нам обошлась ох как недешево! – Из-за ближайшего дерева вдруг вышел с важным видом Кирикиль. Он не постеснялся подслушать весь разговор. ДозирЭ запустил в него пустым кувшином, но яриадец без труда увернулся.

Появилась Андэль и стала собирать валявшиеся кругом черепки. Не сложно было угадать, что она слышала последнюю несдержанную реплику. Мужчины замолчали, испытывая крайнюю неловкость…