Шерас

Ранним утром раковины и лючины возвестили о появлении нескольких важных военачальников из Грономфы. Новобранцев, принявших решение пройти Испытание и допущенных к нему, набралось не более двух тысяч. В основном это были молодые люди, уже подготовленные к ратным подвигам в военных ходессах. Их выстроили пятью отрядами, представляющими разные рода войск, на том самом поле, где ДозирЭ в день приезда наблюдал кровавое столкновение монолита с буйволами. Гордые юноши впервые были затянуты в форменные доспехи, которые сверкали начищенной медью и бронзой, а в ножнах мечей и кинжалов покоились настоящие остро заточенные клинки.

Сезон дождей еще не закончился, но в этот день Шерас смилостивился над идущими на смерть. Тонкая, как лист ониса, белесая туманность в небе, казалось, излила за предыдущие дни всю влагу, истощилась окончательно и рада бы оросить плотными струями подсохшие земли, да, Хомея свидетель, нечем. Тяжелый солнечный диск низко нависал над землей, то и дело проглядываясь в надрывах облачности, и поигрывал слепящими бликами на золоченых деталях вооружения.

Новобранцы, стоявшие в строю, тихо переговаривались до первого оклика своего десятника. После горячей речи одного из военачальников Испытание началось. На будущих воинов Инфекта, составивших плотный монолит, обрушилась бешеная атака — сначала колесниц, потом тяжелой конницы, и, в завершение всего, многочисленный отряд метателей выпустил по новобранцам тысячи боевых стрел и дротиков.

На удивление, почти все остались целы и невредимы. Конечно, спасали плотные доспехи, широкие щиты, грозные мечи и длинные копья, но главное, единый порыв всех испытуемых обеспечил им успех. Колесницы развернулись за пятьдесят шагов до строя, не рискнув приблизиться к ощетинившемуся монолиту. Конница, ударив по фронту, встретила яростное сопротивление и не смогла поколебать решимость новобранцев.

Ближе к вечеру будущие воины совершили дальний переход в полном вооружении, причем половину дороги просто бегом. Тридцать итэм без передышки наставники на лошадях подгоняли новобранцев яростными окриками. Некоторые падали замертво, многие останавливались, не в силах продолжать путь, часть отряда отстала — не все, закованные в железо, были в состоянии поддерживать столь быстрый темп. В срок прибыла лишь половина.

Испытание продолжилось и на второй день. ДозирЭ продемонстрировал искусность в метании оружия, сражении на мечах, показал себя прекрасным наездником. Неожиданно многие выбыли, состязаясь в строительстве укреплений. Молодой грономф тоже не проявил здесь большой сноровки, и только его предыдущие результаты позволили военачальникам допустить юношу к следующим этапам…

На третий день у оставшихся новобранцев начался последний этап Испытания — штурм укреплений. Во время атаки ДозирЭ так увлекся, что совершенно забыл об осторожности. Свинцовая пуля, выпущенная из пращи, попала ему в голову, чуть выше переносицы. От смерти спас шлем. Молодой человек пошатнулся и едва устоял на ногах. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли круги. По лицу текла кровь.

— Эй, что с тобой? — окликнули грономфа. — Тебе помочь?

ДозирЭ, превозмогая боль, огляделся. Рядом с ним остановился гигант в доспехах «бессмертного», с мечом в одной руке и осадным щитом в другой.

— Благодарю тебя, Тафилус, я в порядке. Не думай обо мне.

— Сними шлем, воин, надо посмотреть, что с головой.

Тафилус воткнул в землю свой высокий щит, прикрыв раненого товарища, и сам при этом остался незащищенным. ДозирЭ присел на одно колено, развязал ремни и осторожно, двумя руками, снял шлем. Девросколянин, стянув с руки железную чешуйчатую рукавицу, осмотрел рану, слегка коснувшись лба.

— Пустяк, едва содрана кожа…

Отделавшись пустячным ранением, ДозирЭ оказался среди трехсот новобранцев лагеря Тертапента, прошедших Испытание на цинита. Счастливчиков выстроили на площадке для совершения обряда Посвящения. Пылали большие костры, взметая к небу жаркие языки пламени, развевались стяги лагерных знамен, озаренные трепещущим светом. Сияющим шаром повисла над головами воинов Хомея.

Во времена поклонения Гномам обряд Посвящения в циниты сопровождался обильными жертвоприношениями. Теперь, в эпоху Божественного Инфекта, на жертвенном месте был отстроен храм его имени. Будущие воины скидывали одежду, оставаясь в тонких набедренниках, и один за другим, сквозь строй цинитов, шли к храму по «Дороге Посвящения». Они ступали босыми ногами по раскаленным дымящимся углям. Преодолев последнее препятствие, они входили в храм. Каждый на мгновение оставался наедине со статуей Инфекта, произносил что-то сокровенное и выходил, просветленный, с улыбкой на устах. После чего молодым авидронам прижигали, чуть ниже метки Гражданина, знак воина Инфекта — два скрещенных меча на фоне каплевидного щита. С этого мгновения новобранец, несмышленый юнец превращался в цинита. А это меняло многое!

Триста новобранцев стали цинитами. Вновь выстроившись в несколько рядов, молодые люди, не сдерживая чувств, плакали от боли и счастья.