Шеридан

Через четыре года после кончины Мэри ее сестра, не перестававшая скорбеть о ней, почтила ее память в щемящих душу строках, которые предпослала дорогим ее сердцу письмам покойной: «27 июля 1787 года она отмучилась, и я безвозвратно потеряла сердечного друга и спутницу моей молодости — любимую сестру, чья душевность и благожелательность внушали любовь к ней всем тем, кому посчастливилось узнать ее. Она угасла на двадцать девятом году жизни, горько оплакиваемая всеми, и была погребена в соборе в Уэлсе, где она провела детство и счастливо прожила в бедности первый год своего замужества. Не прошло и двух лет после ее смерти, как мистер Тикелл женился вновь — на восемнадцатилетней красавице!!!» (Когда Мэри умерла, Тикелл был безутешен и хотел запечатлеть в надписи на надгробном камне свою решимость никогда больше не жениться. Его благоразумно уговорили отказаться от этого намерения.)

«Вплоть до его женитьбы детишки, столь дорогие мне, продолжали жить у меня. Потом отец забрал мальчиков к себе. Девочка — слабое дитя, доставшееся мне в наследство от ее бесконечно дорогой мне и вечно оплакиваемой матери, — по-прежнему остается со мной и составляет все мое счастье. Э. А. Ш., 24 августа 1791 года».

В голосах сестер слышны слезы. Элизабет Шеридан тяжело переживала утрату, и горе ее было безутешно; навещая знакомые места близ Брэндон-хилла, где обе они провели свои школьные годы, Элизабет не выдержала и громко разрыдалась. До своего последнего дня она носила на груди, рядом с сердцем, миниатюрный портрет сестры работы Косуэя, который завещала нежно любимой племяннице.

Среди бумаг Шериданов сохранилась эпитафия, написанная Элизабет в память о Мэри Тикелл:

«Ты в сердце траур носишь по сестре родной,
Любимой спутнице младой поры твоей.
В раздумье горьком, скорбном здесь постой
И на ее надгробье слез поток пролей.
Подруги сердца твоего покоится тут прах,
Что так добра была, сердечна и мила.
Как радости огонь горел в ее глазах
И сколько было в ней душевного тепла!
Какой она была веселой, скромной, цельной,
Как хорошо жила, врачуя скорбь мою,
Покуда бог, разбив сосуд скудельный,
Ту душу чистую не поселил в раю».

ГЛАВА 9. ДЖОРДЖИАНА

Толпа знатных поклонников ухаживает за «святой Цецилией»; рой прекрасных дам — Джорджиана, герцогиня Девонширская, леди Данкеннон (впоследствии леди Бессборо), миссис Кру и другие — вьется вокруг Шеридана. Оба они в моде, и по ним сходят с ума.

Они оповещают свет о своем намерении дважды в неделю устраивать у себя дома, на Орчард-стрит, близ площади Портмен-сквер, концерты «для гостей благородного звания». Под концертный зал оборудуется задняя комната. Мебель предоставляет мистер Линли. На музыкальные вечера потоком устремляется модная светская публика. Концерты эти даются совершенно бесплатно. (Когда Шеридана бранят за то, что он живет не по средствам, он отвечает: «Помилуйте, сударь, как раз в этом и состоят мои средства».)

Нельзя сказать, чтобы восхождение на Олимп совершалось гладко и беспрепятственно. Так, двери дома герцога и герцогини Девонширских открылись перед Шериданами только после известных колебаний, и даже в 1785 году мистер Уиндхем проговорил целое утро с миссис Легг на тему о том, желательно ли водить знакомство с миссис Шеридан.

Впрочем, Шеридан сразу же покоряет Джорджиану и ее сестру Гарриет — леди Данкеннон. Джорджиане семнадцать лет, и она только что сделала блестящую партию — вышла замуж за пятого герцога Девонширского, которого считали лучшим женихом в Англии. Она затмевает первых красавиц, сама не будучи красавицей; молодая, стройная, приветливо-благожелательная, умная, живая и скромная, Джорджиана — настоящее чудо. Черты ее лица неправильны да и фигура небезупречна, но она обворожительна. Это рослая блондинка с божественно белой кожей, синими глазами и волосами рыжеватого отлива. Она всегда пребывает в хорошем настроении, постоянно улыбается и смеется, обнажая два ряда великолепных зубов (чем мало кто мог похвалиться в ту эпоху). Характер написан у нее на лице: такой же открытый, как ее сердце, мягкий, легкий. Она полна обаяния.

Джорджиана весела и остроумна. И она и ее сестра непринужденно щебечут с музами. Если ей случается посетить какого-нибудь министра, она имеет обыкновение, заходя в кабинет, поразить его младших служащих неожиданным монологом, произносимым по-французски. Она обожает общество талантливых людей, и к числу ее друзей принадлежат Чарлз Фокс и Джордж Селвин. Часто можно наблюдать, как восторженно внимает она каждому слову доктора Джонсона и старается захватить место рядом с его креслом.