«Шерхан» против электрического ската

Вдруг, смотрю, «Фольксваген» ударяет по тормозам и дает задний ход. А пер он задним ходом еще побыстрей, чем до этого передним. Ну, думаю, человек решил извиниться за подлянку такую, даже злость у меня немного прошла. Повернулся я к «Фольксвагену» лицом и жду, когда он поближе подъедет, а сам лицо это самое носовым платком вытираю. Только вытер, как подлетает этот драндулет задним ходом и попадает колесом опять в ту же колдобину, в которую снова вода натекла. И опять окатывает меня, но на этот раз спереди. А я перед этим только рот открыл, блин, чтобы высказать этому водиле все, что я о нем думаю…

Услышав сдавленное хихиканье Крылова, Коблов бросил на него печальный, укоризненный взгляд:

– Я понимаю, что со стороны это очень смешно выглядит, когда прилично одетого человека грязью обливают, но мне тогда, вы уж мне поверьте, было вовсе не до смеха. И вообще, с этого момента, как меня водой окатило, все пошло наперекосяк. Началась черная полоса в моей жизни. Кстати, то пальто, которое я потом в химчистку отдал…

– Подожди ты с пальто, Коблов, – опять прервал его Житков, не разделявший веселья своего сотрудника, – давай про «дипломат».

– Короче говоря, – продолжил Коблов свое печальное повествование, – пока я зенки протирал и отплевывался, слышал, как хлопнула дверка этого драндулета. Когда я глаза продрал, то увидел, как баба в брюках забежала в дверь этого самого билдинга. Больше я ее и не видел.

Думаю, что это она за рулем сидела, кроме нее, там никого подходящего не было.

– А в лицо ты ее запомнил?

– Да я лица-то и не видел, только задницу.

Задница была ничего себе, как я сейчас понимаю, после того как в СИЗО посидел. И когда знаю, что еще лет пять мне никаких задниц, кроме мужицких, видеть вообще не светит. А тогда никаких других желаний, кроме как врезать по ней куском хорошего резинового шланга, эта задница во мне не вызывала. Но я ее запомнил.

– К сожалению, опознание по задницам не предусмотрено уголовно-процессуальным кодексом, – огорченно отметил Житков.

– А жаль, – вставил Крылов, – зрелище могло получиться не слабое.

– Не будем отвлекаться, – вернул Житков беседу в нужное русло. – Что было дальше?

– А что дальше. Не мог же я этой сучке не отомстить! Сначала хотел ей колеса проткнуть.

Потом, думаю, может быть, удастся совместить приятное с полезным? Так сказать, компенсировать не только моральный ущерб, но и материальный. Заглянул в салон. Гляжу, там на переднем сиденье «дипломат» лежит. Я немного постоял рядом с машиной, а потом открыл дверку и взял этот «дипломат»…

– А зачем стоял? – поинтересовался Крылов.

– А как же иначе, начальник? – удивился Коблов его непонятливости. – Чтобы те прохожие, которые видели, как меня искупали, ушли себе, куда им надо. Я это специально просекал.

А те, что потом подошли, они что видят? Стоит прилично одетый человек, пусть немного грязный, но с кем не бывает, рядом с иномаркой.

Постоял, а потом открыл переднюю дверку и взял «дипломат». Что тут такого? Никто и не подумает, что это не моя машина.

– Ты же не ключом ее отпирал?

– Но и не фомкой же, начальник, – живо возразил Коблов. – Мой инструмент по виду мало от ключа отличается. И далеко не каждый хозяин своим ключом машину быстрей меня откроет.

– Ну, взял ты «дипломат», а дальше что? – опять вмешался Житков.

– А дальше пошел в ближайший проходной двор, потом в скверик, а потом в парк. В парке сел на лавочку и открыл этот «дипломат».

– Он был заперт?

– Для меня эти замочки мало что значат, начальник, – снисходительно усмехнулся Коблов.

– Ну, и что же там было?

– Херня какая-то, начальник: коробочки, проводочки, трубочки. Все это как-то соединено между собой. В общем, прибор какой-то.

– И что же ты с ним сделал?

– А что мне с ним делать? Не домой же тащить, чтобы его там при обыске нашли? Я не такой дурак, чтобы вещдоки на себя дома хранить. Запер и отнес его в автоматическую камеру хранения на вокзале. Думаю, когда дамочка объявится, то я ей его сбагрю за хорошие бабки.

Если он ей нужен, конечно. А если нет, то пусть там и валяется сколько угодно. Ну а на другой день меня и замели.

– Номер камеры и шифр помнишь?

– Обижаешь, начальник. Склерозом пока не страдаю.

Коблов продиктовал номер и шифр, которые Крылов аккуратно записал на клочке бумаги, позаимствованной со стола полковника Севостьянова. В это время Житков пригласил сержанта-конвоира, томившегося у дверей кабинета.

– Спасибо тебе, Коблов, за интересный рассказ. Желаю тебе побыстрей откинуться и приняться за ум. С твоими талантами в наше время честным способом можно больше заработать, чем шаря по машинам, – напутствовал он выходившего из кабинета вора. Тот неопределенно махнул рукой, показывая, что у него еще много времени для обдумывания своей будущности.

– Подожди минуту, Коблов, – внезапно вмешался Крылов, – расскажи, что с твоим пальто дальше произошло?

– Я его в химчистку отнес, – меланхолично ответил тот, остановившись у самых дверей кабинета, – и еще как дурак за срочность заплатил. Так они впопыхах да на радостях не в ту бочку его окунули.

– И что, не отчистили?