Шерхан

— Приди завтра ко мне, я отдам долг, а их, — киваю головой в сторону парочки. Друга уже отпустили, он обнимал Лену, вдвоем напряженно вслушивались в наш диалог. — Больше не трогаешь. Узнаю, что обижаете, яйца всем по отрезаю. Лично! — в руках блеснул мой нож-бабочка, Лось шарахнулся в сторону.

— Я понял тебя, Шерхан, что Зиме говорить?

— Скажешь, что деньги будут утром!

— Заметано, братан, я тебя понял! — Лось руку не протянул, да мне этот жест и не нужен был. Когда эта стайка дебилов исчезла с горизонта, с робостью внутри посмотрел на друзей. Гриша хмурился, кусал поврежденную губу, Лена отвела глаза в сторону.

— Если тебе нужны деньги, приходи завтра, я тебе просто так дам, без счетчика. И больше не влезай в долги к этим ребятам, Гриша! Избить человека для них милое дело, как и убить, — тяжело вздыхаю, я понимаю, что нашей дружбе пришел конец.

— Ты хочешь сказать, что как-то связан с этими??? — на слове «с этими» голос друга срывается. — Яр? — он кричит на меня, отпустил Лену и подошел в плотную. Его голубые глаза метали молнии, он был зол. Зол на жизнь, зол на меня, зол на себя. — Скажи мне, что это просто ошибка!!! — он умолял меня в очередной раз солгать, сделать вид, что вот этой извращенной реальности между нами нет.

— Это не ошибка! — мне больно терять. Потерявших нежно храню в своем сердце, под броней равнодушия, под жаждой мщения. — Я навсегда останусь твоим другом, Гриша… — в носу противно щиплет, еще минута и заплачу, как девчонка. Поэтому поджимаю губы, хлопаю друга по плечу и ухожу в темноту города, пряча свою боль от случившегося, тихо скуля от образовавшейся пустоты в груди.

На следующий день Лось пришел за деньгами. Я ждал Гришу, весь день ждал, сидел дома, надеялся, что он придет. Хотя бы для слова. Но никто не пришел. Не искал с ним встреч, не хотел терять надежду на то, что наша дружба сохранится. Просто ему нужно время над всем подумать. Потом в почтовом ящике нашел не маркированный конверт, где Гриша сообщал мне о том, что при первой возможности отдаст деньги.

Мы с ним столкнулись на улице. Случайно. Через год после того события, когда небо постоянно затянуто серостью, когда ветер неприятно бил в лицо.

Смотрели друг другу в глаза. Он такой родной, самый близкий, и я такой чужой и опасный для него. Жадно вглядываюсь в его округлившее лицо, в его чистые голубые глаза. Я, черт побрал, скучал по нему. По нашей болтовне, по вкусному чаю и выпечке у него дома, скучал по разговорам его родителей, которые слушал, открыв рот. Я просто скучал по нему, как скучает старший брат по младшему брату.

— Привет, — первый подает голос Гриша. Воспитанный, мать его. Улыбаюсь, хотя очень хочется схватить его и обнять. Крепко-крепко. Но держу руки в карманах черной куртки. Контроль над эмоциями мне дает легко, научен скрывать свои чувства.

— Привет. Как дела?

— Все хорошо, — губы дрогнули в улыбке, взмахивает рукой у меня перед носом. — Женился! — вижу на безымянном пальце правой руки обручалку. — На Ленке!

— Поздравляю! — выдавливаю из себя скупые слова, сдерживая в себе приступ разочарования и обиды. Меня не позвали, не посчитали достойным быть на их празднике. — Извини, мне пора! Был рад тебя увидеть! Родителям и жене передавай привет! — обхожу его, как вынужденное препятствие.

— Яр! — на секунду замираю, потом медленно оборачиваюсь. Гриша стоит на месте, улыбается, ему не хватает только нимба над головой, чтобы полностью сойти за ангела на земле. — Я рад, что с тобою все хорошо! Заходи, адрес не изменился! И это… — мнется, словно ему стыдно мне что-то сообщать. — Я помню про долг.

— Как-нибудь зайду! — пожимаю плечами, зная, что никогда не приду к нему. Про долг предпочитаю не думать. Мне не нужны те деньги. За год моя жизнь полностью окрасилась в черный цвет, таким людям, как Гриша, Лена и его родители, не место возле меня.

Он сам меня нашел. Через десять лет. Нашел по месту прописки, где я бывал очень редко. Но именно в день его прихода, оказался в той квартире. Он всю ночь говорил. Говорил, как испугался моей деятельности, просил прощения за трусость, постоянно твердил, что вернет деньги, которые я отдал за него тем страшным людям. Ведь брал для того, чтобы покрасоваться перед Леной. Потом хвастался семьей. Лена родила ему ребенка после долгих лет ожидания. Сына. Даня — свет окошко всей семьи. Его отец умер два года назад от воспаления легких. Врачи не долечили. Его мать одинокая и, по-прежнему, красивая. Гриша втянул меня в свою жизнь, делая вид, что не было между нами десятилетней разлуки. Все остальные тоже не упоминали о десятилетнем молчании. Мы дружно сделали вид, что я вернулся из длительной командировки. О моей работе не спрашивали, в душу не лезли. Просто были рядом. И я их оберегал от всего, что могло произойти в этом городе, стране, в мире в целом. Потому что для меня они — семья.

3 глава (Шерхан)