Шерли

Сидя в одиночестве на огромном диване с тремя подушками в руках, он помрачнел как туча. Дело в том, что Мэлоун серьезно настроился на близкое знакомство с мисс Хелстоун, поскольку наряду со всеми прочими считал, что у ее дядюшки водятся деньги, а раз детей у него нет, то, вероятно, со временем капитал перейдет к его племяннице. Жерар Мур на сей счет не заблуждался: он видел симпатичную церковку, обязанную своим появлением фанатизму и щедрости приходского священника, и не раз проклинал в глубине души расточительную блажь старика, из-за которой ему пришлось поступиться своими надеждами.

Кое-кому из присутствующих вечер казался очень долгим. Каролина откладывала вязанье, закрывала глаза, опускала голову и погружалась в дрему – так убаюкивало ее бессмысленное гудение, в которое сливались нестройные аккорды фортепиано, визгливые и одышливые звуки флейты, радостный смех дядюшки, Ханны и Мэри, непонятно чему радующихся, ведь беседа не была ни забавной, ни веселой, и, наконец, льющаяся нескончаемым потоком прямо ей в ухо болтовня миссис Сайкс, касавшаяся четырех тем: собственного здоровья и самочувствия многочисленных членов ее семьи, «миссионерской» и «еврейской корзинки» и их содержимого, предыдущего собрания Библейского общества в Наннели и собрания на следующей неделе, уже в Уиннбери.

Утомившись до предела, Каролина дождалась, пока мистер Свитинг подойдет к миссис Сайкс поговорить, и тихонько выскользнула из комнаты, чтобы побыть в одиночестве. Она отправилась в столовую. Камин почти догорел, со стола давно убрали, стулья расставили по местам. Присев в дядюшкино кресло, Каролина смежила веки и дала себе отдых – по крайней мере, своему телу, чувствам, слуху, зрению, утомленным скучной болтовней и пустыми людьми. Мысленно она перенеслась в лощину. Каролина представила себя на пороге гостиной в беленом домике, потом метнулась в контору, гадая, какое из этих мест освящено присутствием Роберта. Но Роберта не было ни там, ни там: он находится в миле от обоих мест и гораздо ближе к Каролине, чем могут предположить ее блуждающие где-то далеко мысли. Он как раз идет по церковному двору, приближаясь к дому, – конечно, вовсе не для того, чтобы увидеть свою кузину: ему нужно кое-что сообщить приходскому священнику.

Да, Каролина, ты снова слышишь звон дверного колокольчика, в пятый раз за сегодняшний день. Вздрагиваешь и теперь точно знаешь, что это именно тот, о ком ты грезила. Откуда же такая уверенность? Причин для нее нет, ты просто знаешь, и все. Ты подаешься вперед, внимательно прислушиваясь к тому, как Фанни отворяет дверь. Действительно он! Тот самый голос – низкий, с легким акцентом, но такой дорогой сердцу! Ты привстала. «Фанни скажет ему, что мистер Хелстоун занимается гостями, и тогда Роберт уйдет». О нет! Нельзя дать ему уйти просто так! Наперекор себе и доводам рассудка Каролина крадется к дверям, готовая выбежать, если заслышит, что шаги его удаляются, однако он проходит в дом. «Раз уж хозяин занят, проводи меня в гостиную. Принеси перо и чернила. Я напишу ему записку».

Услышав его слова и приближающиеся шаги, Каролина жалеет, что в гостиной нет второй двери, через которую можно выскользнуть незамеченной. Она чувствует себя в ловушке и опасается, что ее неожиданное присутствие рассердит Роберта. Мгновением раньше ей хотелось броситься ему навстречу, однако порыв быстро миновал и теперь она мечтает удрать. Только вот бежать некуда. В гостиной одна дверь, через которую входит кузен. На лице его появляется выражение удивления (иного Каролина и не ждет), и тут он берет себя в руки. Каролина лепечет слова оправдания:

– Я просто вышла на минутку из гостиной, чтобы побыть в тишине.

Оправдание звучит столь робко и удрученно, что печальную перемену заметил бы любой: веселый нрав Каролины угас. Вероятно, Мур помнит, как радостно, пылко и доверчиво спешила кузина навстречу ему прежде. Теперь он понимает, что утренняя проверка сработала. Сейчас ему представилась прекрасная возможность опробовать новую линию поведения и довести ее до совершенства. Похоже, при дневном свете, во дворе своей фабрики, посреди многочисленных забот практиковаться легче, чем в тихой гостиной, в часы вечернего досуга… Фанни зажигает свечи на столе, приносит письменные принадлежности и покидает комнату. Каролина собирается последовать за ней. Согласно принятому накануне решению Муру нужно позволить ей уйти. Он стоит в дверях, преграждая путь. Он не просит Каролину остаться, но и уйти не дает.

– Надо ли мне сообщить дядюшке о твоем приходе? – тихо спрашивает Каролина.

– Нет, я могу сказать все, что нужно, тебе. Будешь моей вестницей?

– Да, Роберт.

– Тогда передай ему, что я выследил по крайней мере одного из тех, кто разломал мои станки. Он принадлежит к той же шайке, которая напала на склады Сайкса и Пирсона, и я надеюсь, что завтра смогу взять его под стражу. Запомнила?

– Да! – печально восклицает Каролина, удрученно качает головой и вздыхает. – Ты отдашь его под суд?

– Несомненно.

– Не надо, Роберт!

– Почему?