Шерлок Холмс и Дело о крысе

– Да, сказал. Если вы помните, Уотсон, что-то в рассказе сэра Роджера не давало мне покоя. Я никак не мог определить, что это было, а когда нашел – было уже слишком поздно: я уже отпил отравленного напитка. Сэр Роджер сказал нам, что, получив телеграмму Майкрофта о нашем прибытии, отправился на вокзал, чтобы нас встретить, но на нем в тот момент были новые сияющие ботинки без единого пятнышка или складки на коже! Он явно не покидал пределов своей квартиры в то утро и, значит, лгал. Жаль, что я слишком поздно пришел к этому заключению.

– Ну, вы-то хоть к нему пришли, потому что мне в голову это даже не приходило.

– Да. Но если говорить начистоту, вам всегда было сложно выстраивать ваши наблюдения в логические цепочки для дедуктивной мысли. Я же зарабатываю этим на жизнь!

Я знал, что спорить бесполезно, поэтому просто перешел к следующему вопросу:

– Вы знали о том, что вам придется играть роль короля еще до того, как пересекли границы Руритании?

– Еще до того, как мы покинули Бейкер-стрит, дорогой друг! Я решил, что если роль короля уже играл его двойник, то это можно повторить, и на этот раз – с моим участием. По-моему, Руперт мог в любой момент разыграть карту с информацией о подмене короля, независимо от исхода его изначальных планов, поэтому единственным способом вывести негодяя на чистую воду было поймать его с поличным. А для того чтобы это сделать, я должен был предоставить народу третьего Рудольфа Пятого. Вот поэтому я и держался за свой саквояж, намереваясь сохранить его любой ценой: там был мой набор грима, от которого зависели все мои планы.

– В самом деле, Холмс, меня поражает то, что вы все это продумали еще до того, как мы покинули Лондон.

– Я считаю, что не имеет смысла браться за расследование дела, если ты не подготовился к возможным вариантам развития событий. Однако я не хотел бы вас обманывать, создавая впечатление, что весь план был продуман заранее до мелочей. Я считал, что смогу повстречаться с Рудольфом Пятым лично и стану основывать свою работу по имитации его личности, равняясь на оригинал. Но его безвременная кончина стала источником дополнительных сложностей. Однако все получилось как нельзя лучше, не правда ли, Уотсон?

– Скажите, друг мой, сейчас, когда Рассендил стал королем, вы собираетесь рассказать лорду Бурлесдонскому о его брате?

– У меня есть письмо к нему от Рассендила, – ответил Холмс, приложив руку к нагрудному карману. – Там сказано, что он жив и счастлив, но по причинам от него не зависящим он никогда не сможет вернуться в Англию. И хоть послание это в некотором смысле грустное, оно должно убедить лорда Бурлесдонского в том, что его брату больше не грозит никакая опасность и он доволен тем, как сложилась его жизнь. Ну что, друг мой, есть ли у вас еще вопросы или я могу уже вздремнуть?

– Должен признаться, – сказал я, переходя к следующему вопросу, – что ход ваших рассуждений относительно места, где держали Рудольфа Рассендила, показался мне совершенно не убедительным.

– Правда? – удивился Холмс, пытаясь удержать улыбку до того, как она перейдет в откровенно издевательский смех. – Ну что же, я слишком хорошо вас обучил, сам виноват. Признаюсь, Уотсон, что никакой дедукции там не было, я просто высказал предположение наугад.

Я вытаращился на него во все глаза.

– Да-да, знаю, я никогда не руководствуюсь догадками. А в это раз взял и угадал. Ну же, Уотсон, дружище, закройте рот, неприлично же.

Объяснения Холмса лишили меня дара речи. Впервые за наше долгое знакомство он признался в том, что что-то угадал. И все же он был прав! Это подтолкнуло меня к мысли о том, что Шерлок Холмс способен даже гадание превратить в искусство!

Через тридцать шесть часов после этого разговора двое усталых путешественников вышли из кэба на Бейкер-стрит.

Как было хорошо снова оказаться дома! На исходе того же вечера мы сидели у камина за последним бокалом бренди и снова возвращались к разговорам о Хентзосском деле.

– Ту ситуацию, которая у нас сложилась в конце расследования, едва ли можно назвать идеальной. Династию Элфбергов продолжит король-двойник, но альтернатива этому была однозначно неприемлемой. Да к тому же Рассендил все-таки потомок Элфбергов, – заметил Холмс.

– Любовь, честь и ум, которыми обладает Рассендил, с легкостью восполняют все возможные его недостатки, – сказал я.

– Уотсон, в глубине души вы все еще романтик. – Холмс, улыбаясь, стал разглядывать огонь в камине. – Однако в этом случае я склонен с вами согласиться.

Шерлок Холмс и дело о крысе

Глава первая Старый приятель