Шерлок Холмс и Дело о крысе

На измотанном лице инспектора засветилась грустная улыбка.

– Благодарю вас, мистер Холмс. Хоть какое-то утешение.

Мы оставили инспектора одного в его мрачном кабинете – он в оцепенении уставился на бумаги, которыми был завален стол, да так и застыл. Я почувствовал облегчение, когда мы вышли из здания, подавляющего всей своей атмосферой, и вновь оказались на свежем воздухе, оставив позади жуткое зловоние смерти, которое все еще будто бы преследовало нас. В привычной суете и толкотне Лондона, среди цоканья копыт и назойливых криков торговцев, тягостные мысли, порожденные гниющим трупом, постепенно растаяли. Похмелье мое как рукой сняло.

– Давайте-ка пройдемся вдоль реки. Мне нужно подумать, – негромко предложил Холмс.

Мы перешли через дорогу к набережной Виктории и некоторое время шагали по ней в молчании. Я ощущал, как рядом катит свинцовые воды Темза, неся на своих плечах большие и малые суда – некоторые из них отплывают в заморские страны, другие везут в наши порты самые невероятные грузы. А может, не просто невероятные, но и смертоносные. Я содрогнулся от этой мысли.

Холмс шагал со мной рядом, низко наклонив голову и нахмурив лоб, погруженный в размышления. В воздухе чувствовалось изначальное дыхание осени, первые жертвы ночных холодов уже падали с деревьев, озорной ветерок сбивал их в небольшие кучки. Время от времени Холмс рассеянно взмахивал тростью, создавая у своих ног завихрение из желтых и бурых листьев. Через некоторое время мы остановились и облокотились на парапет набережной.

– Очень темное дело, – проговорил наконец мой друг. – Если мы не отыщем источник этого страшного заболевания, городу будет грозить страшная опасность.

– Я, как врач, прекрасно сознаю последствия вспышки бубонной чумы, – ответил я без обиняков.

– Ну, разумеется, друг мой. Простите, если мои слова прозвучали высокомерно и чересчур театрально. Это были лишь мысли вслух. Необходимо что-то предпринять.

– Согласен, но что? Вы же сами сказали Лестрейду, пока у нас ни улик, ни нитей. Придется подождать, пока не появится что-либо осязаемое.

Холмс обреченно вздохнул, повернулся спиной к реке и прислонился к парапету, закинув трость за плечо.

– С нашим приятелем Лестрейдом я был не до конца откровенен. Одна тоненькая ниточка у нас есть.

– Что?

– Ну, она действительно очень тоненькая, так что я хотел сначала размотать ее, а потом уже подключать к делу официальную полицию. Возможно, нить просто оборвется, но не исключено, что она приведет нас к истине. В любом случае, тут необходим хладнокровный и продуманный подход. Лестрейд – человек энергичный, но никогда не отличался умением действовать хладнокровно и продуманно.

– Понятно, – ответил я ровным голосом. – А мне будет позволено узнать ваш секрет?

– Разумеется. В этом деле, как и во многих других, ваша помощь будет совершенно неоценимой.

Я ждал продолжения, но мой друг вновь погрузился в собственные мысли, в глазах его появилось отрешенное выражение.

– Ну так, – не выдержал я, выдергивая его из задумчивости, – что же это за ключ, что за тоненькая ниточка? Где вы ее отыскали?

– На трупе, мой дорогой Уотсон. На трупе этого несчастного. Вы ведь обратили внимание, что я осмотрел его внимательнее вас.

Я кивнул и невольно передернулся – перед глазами вновь мелькнул образ несчастной жертвы чумы.

– Занятие было не из приятных, но мне удалось увидеть кое-что любопытное. Я заметил, что оба предплечья испещрены темными точками, следами уколов – как будто ему что-то вводили. Оба предплечья, заметьте. Очень похоже на то, что мы…

– Стэмфорд! Господи всемогущий!

– Да, Уотсон, очень похоже на то, что мы видели у Стэмфорда.

Глава третья Тайна исчезнувшего врача

Ближе к полудню мы с Холмсом вылезли из кэба на углу Таннаклиф-роуд в Чизике. Мой друг рассудил, что Стэмфорд, учитывая вчерашнее его состояние, вряд ли раньше вернется в мир живых из страны навеянных алкоголем грез, да и после возвращения голова его будет хрупка настолько, что может отвалиться от любого неожиданного движения или звука. А значит, у нас были все шансы застать Стэмфорда у него на квартире, а не в Барте.

– Если же ему удалось каким-то чудом подняться с утра и дотащиться до больницы, воспользуемся возможностью и повнимательнее осмотрим его жилье, – заключил Холмс, когда мы подходили к дому тридцать два, «пансиону миссис Сандерсон для достойных джентльменов».

В ярком свете дня здание выглядело еще более обшарпанным, чем накануне вечером. Трудно было предположить, что почтенный врач может квартировать в таком месте.

– А как же домохозяйка, миссис Сандерсон? Вряд ли она обрадуется, если двое незнакомцев примутся осматривать его жилье.

Холмс вздохнул.

– В своих повествованиях о наших расследованиях вы забываете упомянуть о моей неподражаемой способности располагать к себе людей. Кстати, для сыщика она не менее полезна, чем лупа в кармане и познания в области ядов.