Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)

– Сильно упрощая, доктор, да, – улыбнулся мне сэр Чарльз. – Кое-что из написанного можно в общих чертах понять. Сетаф излагает свои взгляды на жизнь, клянется в верности Смендесу и Хентави, упоминает Осириса. Но в целом смысл документа остается загадкой.

– Равно как и местоположение гробницы Сетафа, – добавил Холмс.

– Да.

– Ну что ж, вот вам и мотив. Преступник, укравший документ, желает узнать, где погребен жрец.

– В таком случае вор крайне самонадеян, – пожал плечами сэр Чарльз. – Ни археологи, обнаружившие папирус, ни выдающиеся египтологи, работавшие с ним позднее, так и не сумели его перевести.

– И когда была предпринята последняя попытка подобного рода?

– За эту работу уже довольно давно никто не брался. Думаю, вот уже лет десять как. Если вам это представляется важным, я уточню.

– Да, это может быть важным, – задумчиво протянул Холмс. – Давайте на секунду предположим, что ворам, похитившим папирус, удалось расшифровать его и понять, где находится гробница Сетафа. Что они в результате получат, после всех этих невероятных хлопот?

– С материальной точки зрения крайне мало. Сетаф все-таки был всего-навсего верховным жрецом. Несколько золотых украшений, разные предметы культа, а кроме этого – больше ничего. – Тут сэр Чарльз замолчал и, подавшись вперед, закончил шепотом: – Ну и, конечно же, им в руки попадет «Книга мертвых», написанная Сетафом.

Глава третья Место преступления

– После преступления нам удалось закрыть на день Египетский зал для публики. Посетителям сказали, что у нас проходит инвентаризация. Если бы мы держали экспозицию закрытой дольше, репортеры наверняка бы заподозрили что-нибудь неладное, – пояснил сэр Чарльз Паджеттер.

Мы замерли на пороге Египетского зала, по которому бродило полдюжины посетителей, разглядывавших экспонаты. Зал был поделен на три отдела, в каждом из которых стояли стеклянные выставочные стенды. В некоторых из них темнели мумии. В других были представлены различные предметы изумительной красоты, покрытые замысловатой резьбой, – наследие великой цивилизации, существовавшей в незапамятные времена. Над нашими головами вдоль стен высились барельефы с изображением сцен из жизни Древнего Египта. Они ярко освещались недавно установленными здесь электрическими лампами.

– Почему вас так беспокоит, что известие о краже просочится в газеты? – спросил я.

– Поймите, доктор, ни один музей в мире не захочет признать, что утратил одно из своих сокровищ. Во-первых, это отпугнет меценатов и благотворителей, а во-вторых, послужит сигналом для преступников, которые решат, что обворовать Британский музей проще простого.

– Мы тоже были не заинтересованы в газетной шумихе, – добавил инспектор.

– И как злоумышленники проникли в зал, Хардкасл?

В ответ полицейский показал на потолок. Задрав головы, мы увидели в нем три больших квадратных окна, служивших главными источниками света в зале.

– Преступники открыли одно из окон и сбросили вниз веревку. Так они проникли внутрь, так же и выбрались наружу. Покидая музей, они имели неосторожность обронить веревку. Мы обнаружили ее у стенда Хентави.

Холмс внимательно осмотрел потолочные окна, после чего перевел взгляд на сэра Чарльза:

– И где этот стенд?

– Прошу за мной, джентльмены, – пригласил ученый, двинувшись по центральному проходу. Преодолев половину зала, он замер у стоявшего особняком стенда. – Царица Хентави, – провозгласил он, сделав величественный жест рукой.

Должен признаться, когда я взглянул на останки молодой женщины, жившей больше трех тысяч лет назад, по моей спине прошел неприятный холодок. Покрытое густым красочным слоем лицо царицы, напоминавшее маску, великолепно сохранилось. Сходство с маской усиливали глаза из эбонита, вставленные в пустые глазницы. Они неподвижно взирали на нас из-за стекла. Череп мумии покрывал парик со свалявшимися густыми волосами, отчего Хентави напоминала Медузу Горгону. Тело царицы окутывали истлевшие коричневые пелены.

– Разве она не прекрасна? – спросил нас, сияя, сэр Чарльз.

– Должен признать, – с серьезным видом произнес Холмс, – что она не вполне соответствует моим представлениям о красоте.

Мой друг согнулся и, буквально прижавшись носом к стеклу, принялся обходить стенд по кругу, то и дело застывая на месте. Через некоторое время он выпрямился и, показав пальцем на бедро мумии, поинтересовался:

– Папирус хранился здесь?

– Да, мистер Холмс… Вы весьма проницательны, но как вы догадались? – сэр Чарльз открыл от изумления рот.

– Достаточно очевидно, что повреждения бинтов на этом участке относительно недавние: надорванные края светлее. Кроме того, из всех стекол стенда вы заменили только это. Замазка еще свежая. Мне представляется очевидным, что злоумышленники знали, где именно искать папирус.

– Вероятно, – тихо добавил я, – именно звук разбитого стекла потревожил сторожа. Он поспешил сюда и был убит.

– Нет, доктор, – печально покачал головой сэр Чарльз, – сторожа убили в отведенном ему служебном помещении.

– Как? – изумленно воскликнул я, кинув взгляд на Холмса.

Он был потрясен не меньше меня.