Шерлок Холмс и дело о шахматной доске

Дорогая Виктория, я должна попрощаться навсегда. Произошли события, которые вынуждают меня ступить на путь, откуда нет возврата. Я ничего тебе не рассказывала об этом, и лучше тебе и теперь не знать. Ради твоего же блага ты никогда-никогда не должна даже приближаться к «Либерти-хаус», а уж тем более пытаться что-нибудь выяснить. Считай меня погибшей и скорби, если сможешь, о сестре, которой я была тебе когда-то. Со своей стороны я с твердой решимостью принимаю все, что должно стать моей судьбой. Врата ада открываются для меня, но я шагаю вперед, не дрогнув, как воин, приговоренный к смерти, для которого худшее уже произошло.

Я взяла с собой паспорт и несколько вещей, которые мне еще нужны. С остальными поступай на свое усмотрение. Мои ключи ты найдешь под почтовым ящиком.

Пожалуйста, держись подальше от всего этого. Спасибо тебе за все.

Прощай,

Анджела

Мы на мгновение погрузились в полное молчание. В камине горел, потрескивая, уголь. За окном с темнеющих туманных небес на Бейкер-стрит струился могильный мрак.

Холмс сжал губы.

– Это письмо весьма настораживает. Вы понимаете, что Анджела имеет в виду? – Наша клиентка отрицательно покачала головой. – Что касается ужасной смерти Софьи, то не следует строить необоснованных догадок, – продолжил детектив. – Мы не знаем, от чего она бежала, когда прыгнула под поезд: возможно, Софья спасалась от преследования или от какой-либо сложной ситуации, допустим в «Либерти-хаус», из-за которой так страдала, что не могла больше этого выносить. Однако перевод ее записки мог бы пролить некоторый свет на истину. – Холмс посмотрел на мисс Симмондс: – Вы откликнулись на просьбу полиции, разыскивающей тех, кто знал Софью?

– Мистер Холмс, мне нужно спасти сестру. Я пришла к вам как к частному детективу. – Виктория Симмондс сделала акцент на слове «частный». – Если я обращусь в полицию, она отправится прямиком в «Либерти-хаус», и тогда Анджела бог знает во что еще может быть втянута. – Она умоляюще посмотрела на знаменитого сыщика.

Тот прищурился.

– Я думаю, мисс Симмондс, вы помогли бы мне, если бы объяснили, как ваша сестра связана с «Либерти-хаус».

Все началось, как выяснилось, с того, что Виктория Симмондс посетила лекцию в публичной библиотеке Хэмпстеда, организованную Обществом друзей русской свободы. Мисс Симмондс была покорена энергичной молодой русской женщиной, которая поведала о тирании царского правительства в России. На следующую лекцию Виктория привела свою сестру Анджелу. По ее завершении они подошли к этой женщине, познакомились с ней и получили приглашение на встречу сообщества русских изгнанников в Лондоне и их английских сторонников. Впоследствии русская женщина звала их на подобные вечера регулярно. Это была та самая Анна Перовская[9], которой Софья адресовала записку, оставленную ею в квартире Виктории Симмондс буквально перед своей ужасной гибелью под колесами поезда.

– Можете ли вы объяснить мне, чем вызван ваш интерес к этим встречам русских? – спросил Холмс.

Виктория Симмондс замолчала, задумавшись. Вопрос детектива, казалось, помог ей успокоиться.

– В течение последних лет мы с Анджелой страстно желали освободиться от всех догм и предрассудков, распространенных в тех социальных кругах, где мы воспитывались, – ответила она. – Мы обе, например, получали образование с таким рвением, которое обычно не одобряется у женщин, а также приобрели финансовую независимость, став учительницами. Мы были увлечены борьбой с теми традициями, которые порабощают людей, будь то в Англии или любой другой стране. Усилия народа России являют собой, пожалуй, самый яркий в современном мире пример борьбы против ретроградных идей.

Мы с другом молча слушали рассказ девушки. Будучи старым солдатом и к тому же врачом, я испытывал профессиональный интерес к обществу, которое описывала мисс Симмондс. Насколько я понял, там собирались самые разные люди, которые не желали ходить по струнке, в какой бы стране они ни находились, или те, кому нравилось делать вид, будто они не подчиняются общим правилам.