Шерлок Холмс и дело о шахматной доске

Анджела рассказала мне, что в течение нескольких месяцев плотно общалась с Иваном и безоговорочно доверяла ему. Втайне от всех остальных жителей «Либерти-хаус» моя сестра согласилась принять участие в заговоре на территории России. Вот почему она так упорно изучала русский язык.

Иван Мышкин хотел устроить ее частной английской гувернанткой с проживанием в одной из петербургских благородных семей, приближенной к руководителям царского правительства. План заключался в том, что Анджела будет делать вид, будто понимает русский гораздо меньше, чем на самом деле. Таким образом она могла бы стать шпионом и подслушивать за обеденным столом разговоры, в которых выяснились бы планы и местонахождение лиц, приговоренных революционерами к уничтожению. Она уже получила определенную практику в качестве домашнего репетитора и гувернантки в Лондоне, как вы понимаете, и у нее есть хорошие рекомендации от работодателей для выполнения такого рода обязанностей.

А теперь Анджела обнаружила, что ее миссия репетитора, возможно, была частью плана Мышкина скармливать ложную информацию от охранки, чтобы революционеры попали в смертельно опасную западню.

Виктория Симмондс на мгновение замолчала, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль. Затем, словно очнувшись, продолжила:

– Странным и даже страшным образом моя сестра выглядела сияющей от счастья, когда говорила о том, как Петр удержал ее от роковой ошибки и заверил, что это он, а не Иван Мышкин мог бы направить Анджелу на истинный революционный путь. Она считает, что теперь знает правду: Организация Нечаева все же выжила, как и утверждал Петр, и ей удалось внедрить своих тайных агентов в могущественную охранку. Содержимое портфеля, найденного под половицей, и признание Бориса Буртлиева свидетельствуют о том, что Петр Богданович связан с мощной тайной революционной Организацией. А это означает, что Анджела тоже может вступить в контакт с Организацией, если последует за Петром.

Затем, как рассказала мне сестра, Петр вставил кляп в рот предателю Борису Буртлиеву и крепко привязал его к стулу в задней комнате. Он отправил двоих мужчин с револьверами охранять входную дверь, ожидая возвращения Ивана Мышкина. Когда же Иван пришел домой, его сразу схватили. Под дулом пистолета Мышкина втолкнули в большую комнату, где Богданович собрал всех. Потом Петр свалил Ивана наземь ударом кочерги. После этого Мышкина тоже привязали к стулу. Богданович показал ему письмо, однако Иван отпирался и утверждал, что это подделка. Тогда Петр ударил его кочергой по лицу и сломал Мышкину зубы. Затем вставил ему кляп в рот…

Виктория Симмондс снова заплакала, опустив голову на руки. Каждая деталь, о которой ей рассказала сестра, казалось, болезненно запечатлелась у нее в сознании.

– Богданович потребовал, чтобы каждый высказал Ивану все, что о нем думает. И некоторые стали проклинать и оскорблять Мышкина. Одна нигилистка, Катя, снова и снова плевала в лицо связанному человеку, который до этого считался их товарищем и руководителем.

Затем Петр сказал собравшимся, что они теперь станут революционным трибуналом, который должен судить своего бывшего лидера. Богданович считал, что Ивана следует казнить. Он поочередно подошел к каждому, чтобы узнать точку зрения всех жителей «Либерти-хаус». И все, один за другим, ответили: «Смерть».

Анджела сказала мне, что лично она приняла такое решение не только потому, что была напугана Петром. Мою сестру действительно ошеломило, что Иван Мышкин оказался предателем, ведь она собиралась посвятить свою жизнь осуществлению его планов.

После этого Петр распорядился: так как смертный приговор вынесен единогласно, то каждый должен принять участие в казни. По его мнению, единственный пистолетный выстрел не привлечет особого внимания, если кто-нибудь пройдет по улице мимо «Либерти-хаус». В незаряженный револьвер из портфеля охранки Богданович вложил одну пулю и крутанул барабан. Затем он сообщил, что теперь каждый поочередно приставит оружие к голове Ивана, произнесет лозунг, прославляющий истинную революционную ненависть, а затем нажмет на курок. Богданович поднял пистолет, снова крутанул барабан и пообещал, что они будут продолжать до тех пор, пока револьвер не выстрелит.

Мы с Холмсом молча слушали душераздирающий рассказ об этой дьявольской русской рулетке.

– Богданович предупредил, что члены трибунала должны обратить внимание на тех, кто продемонстрирует недостаточную приверженность делу революции и проявит нерешительность. Какой мучительный выбор! Катя пошла первой; в ее руке курок только щелкнул. Потом попытался выстрелить еще кто-то. Затем настала очередь Анджелы. Петр сказал ей, чтобы она крепко держала пистолет обеими руками и целилась как следует. И револьвер выстрелил! Кровь и куски мозгов Ивана Мышкина разлетелись по всей комнате… Так моя младшая сестра стала убийцей. Она застрелила человека, который годился ей в отцы, которому она прежде вверяла свое будущее. Теперь она ступила на путь, ведущий к виселице, и с каждым ее шагом становится все хуже, хуже и хуже…