Шерлок Холмс и доктор Ватсон

– Совершенно верно, мой дорогой Ватсон. Эта глубокая мысль и мне пришла в голову. Но разве вам неизвестно, что если мы явимся на почту и потребуем корешок телеграммы, то служащие едва ли пойдут нам навстречу. Столько еще у нас бюрократизма! Однако, если взяться за дело с умом и тактом, то можно, пожалуй, надеяться на успех. А теперь, мистер Овертон, я хотел бы в вашем присутствии просмотреть бумаги, оставленные на столе.

Холмс переворачивал быстрыми, тонкими пальцами письма, счета и записные книжки, изучая их живым, проницательным взглядом.

– Ничего интересного, – сказал он наконец. – Кстати, ваш друг, кажется, не жаловался на здоровье. Его ничего не беспокоило?

– Нет, он здоров как бык.

– Вы когда-нибудь видели его больным?

– Ни разу. Однажды он расшиб ногу, и еще как-то у него сместилась коленная чашечка, но все это пустяки.

– И все-таки, возможно, он не так уж здоров, как вам кажется. По-моему, он чем-то болен, но держит это в тайне. С вашего согласия я захвачу с собой некоторые бумаги, они могут понадобиться нам в дальнейшем.

– Одну минуту, – послышался скрипучий голос, и, оглянувшись, мы увидели в дверях смешного старичка, размахивающего руками. На нем был порыжелый сюртук с развязавшимся белым галстуком и цилиндр с необычайно широкими полями. Он был похож на деревенского священника или наемного плакальщика. Но, несмотря на этот жалкий, почти нелепый вид, его резкий голос и решительные манеры выдавали в нем человека, привыкшего повелевать.

– Кто вы такой, сэр, и по какому праву берете бумаги этого джентльмена? – спросил он.

– Я частный сыщик. Хочу найти причину его исчезновения.

– Ах вон оно что! А кто вас об этом просил?

– Вот этот джентльмен, друг мистера Стонтона. Его направили ко мне из Скотленд-Ярда.

– Кто вы такой, сэр?

– Я Сирил Овертон.

– Значит, это вы послали мне телеграмму. Я лорд Маунт-Джеймс. Получив ее, я с первым же омнибусом отправился сюда. Значит, это вы наняли сыщика?

– Да, сэр.

– И вы готовы платить?

– Я не сомневаюсь, что мой друг Годфри оплатит счет.

– А если вы его не найдете? Что тогда, отвечайте!

– В таком случае его родные, несомненно...

– Ни в коем случае, сэр! – взвизгнул старик. – И не думайте, что я заплачу вам хоть пенни. Так и знайте, мистер сыщик. Я единственный родственник этого молодого человека, и я заявляю, что меня все это не касается. Если у него есть виды на наследство, то только потому, что я никогда не бросал денег на ветер и сейчас не собираюсь этого делать. Что же касается бумаг, с которыми вы так бесцеремонно обращаетесь, то должен сказать, что если они представляют какую-нибудь ценность, вы будете по всей строгости отвечать за каждый пропавший листок.

– Отлично, сэр, – сказал Шерлок Холмс. – Но позвольте спросить, нет ли у вас каких-либо соображений, куда мог деться молодой человек.

– Никаких соображений! Он достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе. И если у него хватило ума потеряться, пусть пеняет на себя. Я категорически отказываюсь участвовать в его розысках.

– Я понимаю вас, – сказал Холмс, и в его глазах сверкнул злой огонек. – Но вы, кажется, не совсем меня понимаете. Годфри Стонтон небогат. И если его похитили, то вовсе не для того, чтобы завладеть его состоянием. Молва о вашем богатстве, лорд Маунт-Джеймс, распространилась даже за границей. Не исключено поэтому, что вашего племянника похитили бандиты, которые надеются выведать у него план вашего дома, ваши привычки и где вы храните драгоценности.

Лицо нашего неприятного посетителя стало белым, как его галстук.

– Боже мой, сэр, я никогда не думал, что люди способны на такое! Каких только мерзавцев нет на свете! Но Годфри – стойкий парень, он не предаст своего дядю. Впрочем, я сегодня же вечером отвезу в банк фамильное серебро. А вы, мистер сыщик, не жалейте, пожалуйста, сил. Во чтобы то ни стало найдите его целым и невредимым. Что же касается денег – ну, скажем, пять или даже десять фунтов, – можете всегда рассчитывать на меня.

Но даже сейчас, в эту минуту просветления, титулованный скряга ничем не мог нам помочь, ибо почти ничего не знал о своем племяннике. Единственный ключ к тайне по-прежнему содержался в последних словах телеграммы, и Холмс с ее помощью надеялся нащупать следующее звено. Наконец лорд Маунт-Джеймс ушел. Ушел и Овертон, чтобы вместе с командой обсудить свалившуюся на них беду. Рядом с гостиницей была почта, и мы остановились перед ней.

– Стоит рискнуть, Ватсон, – сказал Холмс. – Конечно, с ордером на руках я мог бы просто потребовать, чтобы мне показали корешки, но до этой стадии еще далеко. Я думаю, что они вряд ли запомнили его лицо в этой беспрестанной сутолоке. Рискнем!

– Простите за беспокойство, – обратился он через окошко к молодой девушке, пустив в ход все свое обаяние. – Вчера я отправил телеграмму и боюсь, что сделал в ней небольшую ошибку. Почему-то задерживается ответ, уж не забыл ли я подписаться. Могли бы вы проверить?

Девушка взяла пачку корешков.

– В котором часу вы отправили телеграмму? – спросила она.

– Сразу же после шести...

– Кому?

Холмс прижал палец к губам и оглянулся на меня.