Шерлок Холмс и Золотая Птица

— Хорошо. — Пальцы Холмса потянулись к персидской туфельке за очередной порцией табака. — Я думаю, что Доусон был нанят для охоты за древним произведением искусства, которое хочет заполучить Чу Санфу.

Инспектор с минуту обдумывал услышанное.

— Вероятно, это произведение обладает огромной ценностью?

— Если это и так, то речь не о художественной ценности вещи. Это не Мона Лиза и не маска Тутанхамона.

— Очень странно, мистер Холмс. Но ваша версия крайне заманчива, ведь Чу Санфу владеет одной из крупнейших в мире коллекций восточного искусства.

Я редко видел Шерлока Холмса в таком изумлении.

— Неужели? Но предмет, который я имел в виду, не восточного происхождения.

— Гм… Трудно сказать, что еще хранится в сокровищнице Чу. Я думаю, что коллекционеры — это особая порода людей.

— Очень точное наблюдение, мистер Мак, — заметил Холмс.

— У меня к вам еще один небольшой вопрос. Если этот предмет был у Доусона, а Чу охотился за ним, у кого из них он сейчас?

— К сожалению, мне это неизвестно.

— Но вы, конечно, постараетесь узнать? — Ответом Макдональду послужил энергичный кивок Холмса.

— Что ж, сэр, — продолжал Макдональд, — вот новость, заинтересовавшая наших людей: Морис Ротфилс, знаменитый международный банкир, собирается жениться весной.

— Я слышал об этом, — воскликнул я, довольный тем, что мне удалось вступить в разговор. — Знаю даже, что невеста Ротфилса — китайская принцесса.

— Верно, доктор, — отозвался Макдональд. — Женившись, Ротфилс получит титул и будет вместе со своей супругой представлен ко двору. Наше особое отделение весьма озабочено этим браком. Дело в том, что эта китайская принцесса — дочь Чу Санфу.

Холмс застыл с трубкой в руке:

— Вы настоящий клад, мистер Мак. Теперь понятно, почему тигр пытается спрятать свои когти. — Заметив мой удивленный взгляд. Холмс дополнил свое заявление: — Чем презреннее бандит, тем респектабельнее прикрытие, в котором он нуждается. Вспомните: Генри Морган, который разграбил Панаму и был грозой Карибского моря, стал губернатором Ямайки.

— Не слишком уважаемым, — упрямо заметил я.

— Туше! — ответил мой друг.

Почувствовав, что колодцы информации опустели, Макдональд поднялся:

— Не буду больше отнимать у вас время, мистер Холмс. Мы еще свяжемся, сэр?

— Надеюсь, что очень скоро, — ответил мой друг.

Потом официальный и неофициальный детективы обменялись рукопожатиями. Сделка была заключена.

Следующие три дня не принесли ничего нового. Я редко виделся со своим другом и полагаю, что он собирал информацию, посещая странные и страшные места города. Некоторое время журналы обмусоливали подробности сражения в Сохо. Потом это событие исчезло со страниц печати. Руководство клуба «Нонпарель» заявило, что заведение едва не стало жертвой ограбления. Ничего противозаконного в клубе обнаружено не было, и Доусон и его люди были официально признаны невиновными. Два раненых китайца через переводчика заявили, что они обычно поставляют в клуб товар и во время побоища оказались там совершенно случайно. Солидный торговец-азиат подтвердил их слова, признав, что оба были его работниками. В качестве доказательства была предъявлена копия заказа на два китайских ковра. Китайцы были отпущены за отсутствием улик, и дело лопнуло как мыльный пузырь. Скотленд-Ярд понимал, что перестрелка была серьезным событием, но никто не мог доказать этого. Пришлось сделать вид, будто ничего не произошло.

Холмса раздражало бездействие в ожидании новых событий. Он стал резок и раздражителен. Но утром четвертого дня я заметил острый блеск в глазах моего друга. Прежний Холмс, облегченно улыбаясь, поприветствовал меня за завтраком:

— Надеюсь, дорогой Ватсон, что вы свободны и готовы пуститься в путешествие.

— Конечно, Холмс.

— Тогда мы отправляемся в Берлин.

Он подал мне телеграмму:

«Дорогой мистер Холмс!

Из письма Линдквеста я узнал о его договоре с вами. Я со своей стороны согласен. Не смогли бы вы приехать в Берлин: здесь есть новые сведения о Птице. Я, конечно, возмещу ваши расходы и расходы вашего коллеги. Готов принять вас в любое время.

Васил Д'Англас».

Я слегка разволновался:

— А что, если дело улажено самим владельцем Золотой Птицы?

Холмс подхватил мою мысль:

— Линдквеста нет, Баркера — тоже, а мы с вами ничего не добились, — он подавил смешок. — Это горькая правда, дружище, но не забывайте: незаменимых нет.

Холмс не любил долгих сборов, и неожиданные отъезды были привычными для него. Опыт походной жизни пригодился мне и на сей раз: я уложил свои вещи в считанные минуты. Доктор Вагнер, как всегда, согласился взять на себя моих пациентов. И мы с Холмсом пустились в путь.

В проливе штормило, поезд задержался, и мы попали в Берлин поздно ночью. Но в отеле «Бристоль-кемпинг» Холмса всегда ждал номер со всеми удобствами.