Шерлок Холмс против Джека Потрошителя

Холмс вошел в комнату и кивком позвал меня. Держа Майкла за руку, я перешагнул порог.

В свете двух масляных ламп я увидел женщину под вуалью, но тонкая ткань не могла скрыть ужасного шрама. Она опустилась в кресло, однако при виде нашего слабоумного спутника — своего мужа — схватилась за ручки и привстала; опять села и судорожно сцепила пальцы.

Майкл Осборн молча стоял рядом со мной, пустыми глазами глядя на нее.

— Он не узнает меня, — в отчаянии пробормотала она.

— Вам хорошо известно, мадам, в каком он состоянии, — сказал Холмс. — Но у нас мало времени. Вы должны все рассказать. Мы знаем, что Клейн несет ответственность и за вашего мужа, и за ваши шрамы. Расскажите мне, что произошло в Париже.

Женщина заломила руки.

— Я не буду оправдываться, сэр. Мне нет прощения. Наверное, вы догадываетесь, что у меня нет ничего общего с теми несчастными девушками внизу, которых эта позорная судьба постигла из-за бедности и невежества. Я стала такой из-за этого животного, Макса Клейна.

Вы хотите знать о Париже, — говорила Анжела. — Я оказалась там потому, что Макс свел меня с богатым французским торговцем. В это время я и встретила Майкла Осборна, он увлекся мной. Верьте мне, сэр, у меня не было намерения подвергать его позору; но, когда Макс Клейн явился в Париж, он сразу же увидел возможность обогатиться, полностью разорив этого молодого человека. Наш брак стал первым шагом в осуществлении этого замысла, Макс буквально заставил меня пустить в ход все мое искусство обольщения и вынудил Майкла на мне жениться. А когда Майкл оказался в его руках, он захлопнул ловушку. Это был совершенно наглый и откровенный шантаж, мистер Холмс. Клейн сказал, что сообщит герцогу Ширскому все подробности и пригрозит, что расскажет всему свету, кем была жена его сына, если его светлость не заплатит.

— Но ведь этого так и не произошло, — оценивая ситуацию, сказал Холмс.

— Да. Майкл оказался куда более волевым человеком, чем Макс предполагал. Майкл заявил, что скорее убьет Клейна, чем такое допустит, и даже сделал попытку. Это было ужасно! Майкл — и грубая сила Клейна! Одним ударом Макс свалил его с ног и дал волю своей дикой натуре. Наверное, он бы забил Майкла до смерти, если бы я не вмешалась. Макс успел схватить со стола нож и, как видите, пустил его в ход. А потом… может быть, он вспомнил о времени или что-то еще, но двойное убийство было предотвращено.

— Но после этой сцены он должен был расстаться со своим планом?

— Нет, мистер Холмс. В таком случае он бросил бы нас в Париже. А вместо этого он вернулся обратно в Уайтчепель, прихватив и нас с собой, и купил этот паб — на те деньги, что отобрал у Майкла.

— То есть эти деньги были получены не в результате шантажа?

— Нет. Герцог Ширский давал Майклу щедрое содержание, пока не отказался от него. Клейн обобрал Майкла до последнего пенни, после чего посадил нас под замок в «Ангеле и короне» — думаю, чтобы использовать в другом коварном замысле.

— Миссис Осборн, вы сказали, что он вернулся обратно в Уайтчепель, — уточнил Холмс. — Клейн отсюда родом?

— О да, он тут родился. Он знает здесь каждый закоулок. В этом районе все его боятся, и мало кто осмеливался встать у него на пути.

— В чем заключается новый план? Он вам известен?

— Шантаж. Я уверена. Но конкретно я так и не выяснила. Правда, все изменилось. Как-то утром Макс заявился ко мне в страшном возбуждении. Сказал, что на него свалилась удача, что Майкл ему больше не нужен и можно с ним покончить. Я умолила его. Может быть, я смогла пробудить какие-то остатки человечности в его сердце; но как бы там ни было, он, вволю поиздевавшись надо мной, доставил Майкла к приюту доктора Мюррея, поскольку знал, что Майкл ничего не помнит.

— Та удача, которая привела Клейна в такое возбуждение… что это было, миссис Осборн?..

— Мне неизвестно, я только спросила, неужели герцог Ширский согласился выплатить большую сумму? Он дал мне пощечину и сказал, чтобы я не лезла не в свои дела.

— И с того времени вы сидите тут в заключении?

— В добровольном, мистер Холмс. Макс действительно запретил мне покидать эту комнату, но мой подлинный тюремщик — мое изуродованное лицо. — Женщина опустила лицо, прикрытое вуалью. — Это все, что я могла рассказать вам, сэр.

— Не совсем, мадам!

— Что еще? — вскинула она голову.

— История с футляром. А также с анонимным письмом, известившим лорда Кэрфакса о местопребывании его брата.

— Я не имею представления, сэр… — начала она.

— Прошу вас, не уклоняйтесь от ответа, мадам. Я должен все знать.

— От вас ничего не утаить, да? — крикнула Анжела Осборн. — Кто вы, человек или дьявол? Если до Макса дойдет хоть слово, он уж точно меня убьет!

— Мы ваши друзья, мадам. От нас он ровно ничего не услышит. Как вам удалось выяснить, что футляр был заложен у Джозефа Бека?

— У меня есть приятель. Это он мне рассказал. Пришел сюда, рискуя жизнью.

— Тот самый Томми, которого вы ждали, когда я постучался к вам?

— Прошу вас, мистер Холмс, не втягивайте его. Я умоляю вас!

— Не вижу причины втягивать его. Но я хотел бы узнать о нем побольше.