Шерлок Холмс в Америке

Внезапная перемена темы стала сигналом для Холмса вступить в разговор. Он поднялся с места, подошел к столику, где сидели фермеры, и спросил самым вкрадчивым голосом:

– Простите, джентльмены, я тут обедал со своим приятелем, – он кивнул в мою сторону, – и нечаянно я услышал, как вы упомянули мистера Фегельблада. Надеюсь, с ним ничего серьезного не случилось? Просто я плотно общался с Нильсом последние несколько дней и очень расстроился, услышав, что он пропал.

Меня всегда восхищала способность Холмса вытягивать информацию из любых людей. Обычно он держался достаточно высокомерно и пренебрежительно, но при необходимости умел, что называется, втереться в доверие. Вот и сейчас он легко вклинился в разговор между двумя людьми низшего сословия. Ему хватило пары минут, чтобы расположить к себе этих земледельцев, причем во многом положительную роль сыграла его удивительная осведомленность о пертурбациях на чикагской зерновой бирже. В итоге мы вскоре услышали всю историю о «сумасшествии», в которое оказался вовлечен Нильс Фегельблад.

Работяги рассказали нам, что вчера утром сосед заглянул на ферму Фегельблада вернуть инструменты и увидел записку на входной двери, в которой говорилось, что хозяин уехал в Мурхед и просит присмотреть за скотиной в его отсутствие.

Оба фермера, которые клялись и божились, что лично знают Фегельблада, в один голос заявили, что он вел себя странно после той неудачной попытки откопать камень.

– Такое впечатление, что он скрывает какой-то секрет. По крайней мере, все вокруг так думали, – заметил Арне, который, видимо, был хорошо знаком с местными сплетнями.

Задав еще пару вопросов и не получив более никакой полезной информации, Холмс поблагодарил фермеров. Новость о внезапном отъезде Фегельблада, казалось, его сильно встревожила, поскольку, вернувшись за наш столик, он несколько минут задумчиво молчал. Поняв, что прославленный сыщик не собирается делиться своими соображениями сам, я наконец спросил напрямую, чем он так озабочен.

– Не стану скрывать, Уотсон, – ответил Холмс, – ситуация становится все более непредсказуемой и опасной.

– Думаете, мистер Фегельблад стал жертвой преступления?

– Боюсь, это возможно, хотя я не уверен. Я знаю только одно: надо срочно позвонить. Заканчивайте свой завтрак, Уотсон, нужно спешить.

Я быстро расправился с едой, а потом вышел вслед за товарищем на улицу. Мы добрались по боковым улочкам до отеля, где Холмс попросил у портье разрешения воспользоваться телефоном. Когда оператор соединил его, Холмс заговорил каким-то странным монотонным голосом, видимо изображая шведский акцент:

– Ja, это детектив Олаф Олсон… Да, я с полицией… Я тут расследую дело, и мне нужна кое-какая информация. Мистер Нильс Фегельблад садился вчера на какой-нибудь поезд? Ja, в Мурхед… – Повисла пауза, а потом Холмс сказал: – Понятно. Но вы не уверены. Ja, хорошо, благодарю.

Он повесил трубку и обратился ко мне:

– Ну, Уотсон, теперь мы знаем, что вчера мистер Фегельблад на поезд до Мурхеда не садился, по крайней мере в Холандберге. Но он мог выехать из соседнего городка.

– А почему вы думаете, что Фегельблад отправился в Мурхед?

– Не знаю, Уотсон, но мне ясно, что все главные участники дела стекаются именно туда, и нам стоит присоединиться к ним.

Выйдя из отеля, мы отправились прогуляться, поскольку до поезда еще оставался целый час, но вскоре Холмс устал от однообразного пейзажа, и мы вернулись на Бродвей, несмотря на опасения столкнуться там с шерифом. День выдался солнечный, дул приятный южный ветер, и как-то случайно мы оказались рядом с той лавкой, где Рафферти и я нашли убежище от дождя двумя днями раньше. Ирландец тогда остановился под навесом, чтобы зажечь сигару, а Холмс сделал то же самое, чтобы закурить трубку. При этом он лениво рассматривал витрину с разношерстным ассортиментом товаров. Никогда не забуду того, что случилось дальше. Холмс вдруг воскликнул ликующим голосом:

– Господи, Уотсон, я нашел Рочестера!

– И? – спросил я, повернувшись к витрине.

Там громоздился все тот же набор всякой всячины, который я видел и раньше, но тут я заметил, что взгляд Холмса прикован к одному из нескольких фотоаппаратов в витрине.

– Посмотрите на табличку с названием вон того маленького фотоаппарата, – велел мне Холмс.

Я посмотрел через стекло, пытаясь различить наименование производителя, но смог разглядеть лишь название «Кодак», хотя ниже мелкими буквами было еще что-то написано.

– Я вижу только «Кодак».

– Тогда, боюсь, вам нужны очки, – ухмыльнулся Холмс, которого отличало исключительно острое зрение. – Под словом «Кодак» стоят еще два: «Рочестер, Нью-Йорк».

Я не успел осознать всю важность открытия, как Холмс уже оторвался от витрины и пошел прямиком в лавку. Я засеменил следом, а мой друг уже подошел к владельцу лавки, рыжеволосому мужчине чуть за тридцать с жиденькими усиками и приветливым лицом.

Хозяин стоял за прилавком в дальнем конце помещения и тут же перехватил взгляд Холмса:

– Чем вам помочь, сэр?