Шерлок Холмс в Тибете

– Послушайте, мистер Холмс, – воззвал к нему я. – Но ведь на первый взгляд путь этого джентльмена – путь честного солдата.

– Вы правы, – ответил Холмс. – До известного момента он не делал ничего дурного. Это был человек с железными нервами. Вы, Стрикленд, наверняка слышали легенду о том, как он прополз по высохшему руслу реки и спас человека, вырвав его из когтей раненого тигра. Есть такие деревья, Хари, которые растут нормально до определенной высоты, а потом вдруг обнаруживают в своем развитии какое-нибудь уродливое отклонение от нормы. Это часто случается и с людьми. Согласно моей теории, каждый индивидуум повторяет в своем развитии историю развития всех своих предков, и я считаю, что каждый неожиданный поворот в сторону добра или зла объясняется каким-нибудь сильным влиянием, источник которого надо искать в родословной человека. Следовательно, его биография является как бы отражением в миниатюре биографии всей семьи.

– Ну, знаете, эта теория несколько фантастична.

– Что ж, не буду на ней настаивать. Каковы бы ни были причины, но полковник Моран сбился с верного пути. Послушайте, Стрикленд, если хайдерабадский карточный скандал и не запятнал безупречной репутации полковника, то таинственная смерть его дворецкого-индийца наверняка должна была заставить полицию по меньшей мере усомниться в его смиренности.

– Мистер Холмс, нам известны некоторые пятна в биографии полковника Морана, но, чтобы объявить человека главарем опасной преступной группировки, нужны более веские основания, нежели отдельные подозрительные происшествия.

– Конечно же вы правы, – раздраженно ответил Холмс. Он взял из коробки на столе сигару и запалил ее, а затем откинулся в кресле и, глядя в потолок, принялся пускать большие клубы дыма. – Что ж, мои шансы на успех близки к нулю, но мне ничего не остается, кроме как рискнуть, иначе моя скромная репутация будет окончательно погублена. Скажите-ка, Стрикленд, раз уж вам доводилось играть с Мораном в карты, вы ведь наверняка заметили, что у него не все в порядке с большим пальцем на правой руке.

– Да, я видел длинный и глубокий шрам, наискось через весь палец. Последствия неловкого обращения с охотничьим ножом.

– На самом деле он получил это увечье, сражаясь с женщиной-ножеметательницей, которую грязно предал и обесчестил. Но это не имеет никакого отношения к нашим нынешним делам. Хари, если бы вы были столь любезны одолжить мне свинцовый карандаш из того замечательного письменного набора, что выглядывает у вас из нагрудного кармана, я бы попытался доказать вам, джентльмены, что именно полковника Себастьяна Морана следует считать истинным виновником этого ужасного преступления.

Мистер Холмс достал из кармана перочинный нож и принялся точить мой карандаш. Срезав дерево и обнажив несколько дюймов мягкого свинца, он начал аккуратно соскабливать свинец на чистый лист бумаги. Десять минут спустя перед ним образовалась горка мельчайшего черного порошка. Затем он подошел к слону и взялся скрупулезно изучать его с помощью лупы. Слон поблескивал, когда мистер Холмс поворачивал его под лампой то так, то этак, однако я заметил, что он берет слона в руки только носовым платком и никак иначе.

– Ах, мистер Карвальо, мистер Карвальо, – бормотал он себе под нос, – вам не следовало бы так уж тискать эту вещицу в потных руках.

За этим занятием он провел еще добрых двадцать минут, все больше насупливая брови в знак растущего разочарования и раздражения, но наконец, удовлетворенно вскрикнув, вскочил со стула.

– Превосходно! А теперь, джентльмены, если вы изволите подойти чуть поближе, я с удовольствием развлеку вас одним фокусом.

Мы придвинулись вплотную к Шерлоку Холмсу, он же приподнял лист бумаги и осторожно сдул немного графитного порошка на левый бок слона. Затем он принялся легонько постукивать по слону перочинным ножом, покуда весь лишний графитный порошок не осыпался на стол. Словно по волшебству, на посыпанном порошком боку слона проступили отпечатки пальцев. Их черные линии и завитки были хорошо видны на начищенной желтой поверхности медной лампы.

– Увы, – сказал Холмс, – большинство этих отпечатков – следы потных пальцев нашего португальского друга, однако если вы приглядитесь…

Он указал кончиком перочинного ножа на крупный отчетливый отпечаток большого пальца – это был грубый, изборожденный складками отпечаток, пересеченный по диагонали косой чертой.

– Это не решающее доказательство, – произнес Шерлок Холмс, складывая перочинный нож и убирая его обратно в карман, – но, во всяком случае, оно подтверждает, что полковник Себастьян Моран держал этот предмет в руках.

– Чудеса да и только! С позволения сказать, quod erat demonstrandum[31], – восхищенно воскликнул я.

– Приношу свои извинения, мистер Холмс, – покаянно произнес Стрикленд, – мне следовало бы больше верить в ваши удивительные способности.