Шерлок Холмс в Тибете

Конечно же, к решению наших исследовательских задач были остроумно приспособлены не только четки, но и молитвенные мельницы (мани лаг-кхор). В них была встроена тайная защелка – так, что медный цилиндр можно было открыть и спрятать либо, напротив, извлечь бумажные свитки с путевыми заметками и прочими секретными сведениями. В мельницах были спрятаны еще и компасы. Для более крупных инструментов, вроде альтазимутов и хронометров, у наших якданов было потайное дно, а к одежде пришивались потайные карманы. Для термометров, которыми мы пользовались для измерения высоты, выдалбливалась полость в посохе, а ртуть, необходимая для установления искусственного горизонта при считывании показаний секстанта, перевозилась в глубоко запрятанной раковине каури, а при необходимости переливалась в паломническую чашу.

Большинство из этих приспособлений изобрел Ларган, известный своей способностью вводить в заблуждение. Именно он учил нас, картографов, как ими пользоваться.

11. На дороге Индостан – Тибет

– Эй, Гаффуру! – Глубокий низкий голос Кинтупа в густом утреннем тумане казался слегка приглушенным. – Подтяни-ка подпругу на гнедом муле, иначе он скинет свою поклажу.

Кинтуп проверил поклажу на мулах и сбрую на пони, после чего двинулся навстречу мне по садовой дорожке коттеджа «Раннимид». Под подошвами его толстых войлочных башмаков похрустывал гравий.

– Бабуджи, можете сказать сахибу, что все готово к путешествию.

Я вошел в коттедж, где мистер Холмс как раз прощался с Ларганом. Месяц назад полковник Крейтон раскрыл Ларгану, кто такой на самом деле норвежский путешественник Сигерсон, и поручил помочь нам приготовиться к путешествию. Когда я вошел в комнату, Ларган обратился ко мне:

– Ага, не иначе как старина Хари-бабу пришел сказать вам, мистер Холмс, что все готово к отправке. – С этими словами он вытащил из кармана куртки старую татарскую трубку с нефритовым мундштуком и с изящным серебряным орнаментом. – На Востоке есть обычай делать подарки человеку, отправляющемуся в путь. Кроме того, мне невдомек, как это вы собирались продолжать курить свою английскую вишневую трубку в ладакском наряде. Прошу вас, возьмите.

Мистер Холмс принял подарок и тепло поблагодарил Ларгана. Тогда Ларган обернулся ко мне и протянул мне железный цилиндрический пенал в тибетском стиле.

– Помнится, во время предыдущего путешествия у китайских властей вызвал подозрения твой новенький бинокль. А значит, в этот раз нам следует действовать более осмотрительно. Откручиваем крышку, смотрим вот в это маленькое отверстие на дне, и – алле-гоп! Получаем подзорную трубу. Остроумно, правда? По-моему, это моя самая большая удача после полости в молитвенной мельнице. Что ж, дружище, удачи! Постарайся на сей раз избежать дипломатического скандала. Полковник беспокоится, а ты ведь знаешь, как с ним в этом случае трудно работать.

Мы молча выехали из сада. Повернувшись в седле, я увидел черный силуэт Ларгана на фоне уютной полоски света в приоткрытых дверях коттеджа. Ларган помахал нам на прощание рукой. Я чуть дрожал, и не только потому, что холод туманного утра пробирал меня до костей, но еще и потому, что мне вновь пришлось оставить уют и благополучие и отправиться навстречу неведомым испытаниям и невзгодам. Я уже признавался, что ужасно боязлив, и это немало вредит выполнению моих обязанностей по службе, но отчего-то получается так, что чем больше я боюсь, тем в более крупные передряги попадаю.

Впрочем, у страха есть одна полезная функция: он заставляет меня действовать предусмотрительно. Я принял все возможные меры предосторожности, чтобы те, кто проявлял к нам излишний интерес, ничего не узнали. Не случайно мы уезжали тихо и тайком, покуда еще не рассвело, – это тоже было одной из моих попыток «замутить воды слежки палкой предосторожности», как говорят афганцы.

Наша маленькая кхафила выехала из Чота Симлы и направилась в сторону дороги Индостан – Тибет, которую спроектировал и начал строить в 1850 году майор Кеннеди, секретарь сэра Чарльза Непера, завершавшего завоевание Пенджаба и Синда. Строительство этой имперской дороги было воистину доблестным подвигом, ибо она чудесным образом проложена прямо по величественным хребтам Гималаев вплоть до Шипки-ла на тибетской границе, а длина ее составляет двести три мили.

Постепенно тьма рассеялась, но к холодным склонам гор безрадостно льнул вязкий туман. Нечеткие силуэты наших мулов и всадников, подобно расплывшимся чернильным пятнам, сливались с темными контурами деревьев и кустов, а приглушенное цоканье подков, скрип кожаных подпруг, мерное дыхание и редкое фырканье наших терпеливых животных, еле слышные в густом тумане, как будто наплывали из какого-то полузабытого сна.