Шерлок от литературы

Да, тут, конечно, — кивнул Литвинов. — Ради такой цели — церемониться нечего. «Расстрелять его, — холодно сказал Левинсон. — Только отведите подальше…» Вот такие люди — гвозди бы делать — «приближают то, что рождается и должно быть»… При этом Фадеев, скажем откровенно, в общем-то, написал плохую, примитивную и неинтересную книгу, однако, истинную, ибо невольно, даже ставя перед собой совсем другие цели, передал нам злую бесчеловечность мечтаний изверга и кривизну его путей. При этом пожелай сформулировать его веру и способ её осуществления даже гений, а не Фадеев, — и он стал бы в тупик.

— Он же сформулировал, — не согласился я. — Ради «нескудной жизни».

— У Бунина иное определение: для животного самоудовлетворения. Он видит в этом суть революций, а так как он стократ умнее и талантливее Фадеева, то он не тратит на выражение этой мысли много слов. Безбожие социальной утопии вынуждало человека отвергать сокровища на небе — и «тёплого стойла и сытого пойла» Только на них основывает социализм своё понимание счастья. Но пока я вынужден охарактеризовать роман Фадеева как слабый, мутный, затянутый и глупый. — Я снова принёс Литвинову кофе, тот благодарно кивнул и продолжил. — Теперь сравним «конечную цель революций» в другом романе, уже автобиографическом, — Мишель лениво взял в руки роман Островского. — Сына кухарки Павку Корчагина выгоняют из школы за то, что испортил священнику пасхальное тесто. А сделал он это за то, что тот дурно воспринял известие Павлуши о том, что мир сотворён не Богом. Информацию эту мальчик почерпнул у учителя соседнего класса. «Заглянул мальчик в самую глубину жизни, на её дно, в колодезь, и затхлой плесенью, болотной сыростью пахнуло на него, жадного ко всему новому, неизведанному», сообщает нам автор. На авторское осуждение поступка Павла и намёка нет. Таково начало процесса закалки стали. Дальше выгнанный из школы подросток идёт работать в привокзальный буфет, затем на электростанцию подручным кочегара. Вихрем врывается в провинциальную Шепетовку весть: «Царя скинули!» Но 17-й год, пишет Островский, «прошагал мимо, поскольку хозяева остались старые». И только в ноябре «стало твориться что-то неладное» — появились в городке большевики. Большевики, однако, в городке не задержались, а вот немцы остались на долгие месяцы. Украина отдана была под власть немцев по решению тех же большевиков в результате Брестского мира, но об этом автор не упоминает.

Мишель допил кофе.

— Замечу, — продолжил он, — что по этому роману нельзя учить историю: рискуешь остаться дураком. Немцы уходят: западные союзники победили Германию, но про это в романе снова не упоминается. Зачем вам эти сведения? Речь же идёт о «партизанских отрядах, созданных большевиками». В итоге читатель понимает, что немцы оставляют Украину под натиском этих отрядов. Однако на Украине непонятно почему устанавливается власть Симона Петлюры, и начинаются еврейские погромы. Необразованному мальчику многое неясно, но бывший балтийский матрос, большевик Фёдор Жухрай, открывает ему истину. «У него не было ничего нерешённого. Матрос твёрдо знал свою дорогу, и Павел стал понимать, что весь этот клубок различных партий с красивыми названиями: социалисты-революционеры, социал-демократы, польская партия социалистов — это злобные враги рабочих, и лишь одна революционная, непоколебимая, борющаяся против всех богатых, — это партия большевиков. Раньше Павел в этом безнадёжно путался». Как всё, оказывается, просто. Никаких сомнений, раздумий, мыслей. С подсказкой матроса, ни разу ни в чём не усомнившись, Павел пойдёт по жизни, сметая с пути всё…