Шерше ля фарш

Трошкина молча открыла бумажный кулек, в который нам сложили вкусняшки, не съеденные в кафе.

— Ум-м-м! Пхали! — Дряхлая бабушка шустро запихала в рот пряный комочек и зажмурилась, наслаждаясь вкусом.

Открыла глаза, напоролась на мой ироничный взгляд, прожевала и с гордым видом сказала:

— Ладно, интрига — это моя предпоследняя радость, а последняя — вкусная еда.

— Почему последняя, в доме нет продуктов?! — заволновался наш штатный кормилец. — Немедленно покажите мне ваш холодильник!

Алка открыла дверь, и мы ввалились в прохладную тишину квартиры, как варвары в собор.

— Сейчас свободны одна спальня и диван в гостиной, спальню мы отдадим дяде Боре и тете Варе, а на диван переселим Инку, тогда у бабушки тоже будет своя собственная комната, — распорядилась Трошкина по праву старейшего местного жителя.

— Спасибо, но я лучше лягу в гостиной, тут большой телевизор, — по-своему решила бабуля.

Мама громко вздохнула.

Бессонница, тугоухость и любовь к популярным ток-шоу — это убойное сочетание. Если бабуля отыщет в местном телике свои любимые каналы, даже наличие собственных спален не обеспечит прочим членам семьи продолжительный ночной отдых.

Мысленно я пообещала себе при первой же возможности перерезать телевизору шнур питания.

И тут наконец старшее поколение осознало, что наше семейство не в полном составе:

— А где Зяма? — крикнул из прихожей папуля, вынужденный в одиночку заносить в дом чемоданы.

— Зяма-то? — повторила я.

Черт, глупо было не придумать что-нибудь заранее!

Но Трошкина не дурочка, она уже придумала:

— А Зяма на мальчишнике!

— На каком еще мальчишнике? — Бабуля, знаток обрядов, с подозрением посмотрела на Алку.

Да, мне вот тоже интересно?

— На обыкновенном традиционном мальчишнике, который обычно до свадьбы проводится, но в нашем случае получилось наоборот, потому что не друзья приехали к жениху Зяме, а жених Зяма к друзьям, — оживленно затарахтела Трошкина.

Она, когда волнуется, всегда ужасно многословна.

— У Зямы есть друзья в Тбилиси? — удивилась мамуля. — Что за друзья?

И тут настал мой звездный час:

— Ну, как же? Георгий Беридзе, Давид Капанадзе и Зураб Гелашвили!

— Точно, они самые! — Алка посмотрела на меня с признательностью.

— Кажется, я слышала эти имена, — сказала мамуля.

И тема отсутствия Зямы закрылась, хоть и со скрипом, как дверца шкафа с растопырчатым скелетом.

А я вспомнила кое-что еще:

— Мам, пап, вы сообщили Заре Рафаэловне мой адрес?

— Я перед отъездом звонил ей, но не дозвонился, — ответил папуля, следуя через гостиную с тарахтящим чемоданом на колесиках. — Поэтому отправил СМС-сообщение.

— СМС — это ненадежно, — решила я.

Пока нежданные гости осваивали просторы квартиры, я постучалась в скайпе к Жану. Он откликнулся сразу, будто ждал звонка.

— Жаник, ты в офисе? Отлично. — Я узнала фон за спиной собеседника: дизайнер гордо оклеил стену за своим рабочим местом наиболее интересными, с его точки зрения, макетами. — Не позовешь к компу Зару Рафаэловну? Мне надо кое-что ей сказать.

— Не-а, не позову, — помотал головой коллега. — И не потому, что я вредный, а потому, что Заразы в офисе нет и не будет, наверное, еще долго.

— Она ушла в отпуск?

— Да как бы она не ушла на тот свет! Зараза наша в больнице, причем в реанимации. — Жаник бесталанно изобразил печаль.

— Какой кошмар! А что случилось? — К экрану сунулась сердобольная Трошкина.

— Алка, привет! — помахал ей дизайнер. — С сердцем у нее что-то, представляете?

— У Заразы есть сердце? — изумилась я.

— Вот и мы в шоке! — поддакнул Жаник.

— Какие вы злые, — укорила нас добрая Трошкина. — И что, никто даже не поехал в больницу, чтобы все разузнать?

— А кто поедет? — Жаник пожал плечами. — Тебя, сердобольной, тут нет, все остальные Заразу терпеть не могут, а шеф не знает, куда бежать, потому что винит в случившемся себя. Ну, и еще потому, что остался без коммерческого директора.

— А почему Бронич винит себя? — заинтересовалась я.

— Потому что Заразе поплохело на планерке, как раз после того, как Бронич постучал кулаком по столу и рявкнул, что мы не выполнили планчик и за это лишаемся надбавочек!

— «После того» не значит «вследствие того», — авторитетно заявила я.

Сказались годы тесной связи с представителем правоохранительных органов.

— Ты права, я тоже думаю, что наши надбавочки для Заразы такая мелочь, о которой не стоит волноваться, — поддержал меня Жан. — Все же знают, что в нашем агентстве она трудится ради записи в трудовой книжке, а зарабатывает на разных левых заказах. Когда Бронич ярился насчет надбавочек, у нее зазвонил телефон.

— И она ответила? — удивилась Трошкина.

Наш шеф категорически запрещает сотрудникам разговаривать по телефонам во время планерок и совещаний.

— Да, она сказала, что это важное семейное дело, и ответила.

Мы с Алкой кивнули.

Семьи у Зары Рафаэловны нет, муж сбежал от нее в неведомые дали еще на заре времен, но оставил о себе память в виде общего ребенка, ныне уже взрослой барышни. Я с ней знакома — мы встречались на богемных тусовках, куда меня иногда вытаскивает Зяма.