Шерсть седой овцы (СИ)

- «Я-я чувствую… т-тепло внут-три… Меня словно что-то… а-ах~… р-растяг-гивает. М-может я… м-м-мала для т-тебя?»

Мне слегка поднадоела её неуверенность, стеснительность и замкнутость. Я хотел увидеть эмоции на её лице. Те эмоции, что она так сильно пытается скрыть. Я моментально схватил её за запястья, аккуратно прижав их к земле. Даже когда Суда сопротивлялась, пытаясь освободить руки – я не позволял ей.

«Настоящая Суда не будет скрывать своих эмоций. Давай… Я хочу увидеть Суду. Настоящую, живую Суду». – Она была напугана моего приказа. Она пыталась отвести взгляд, скрыть краски и заглушить стоны… но ничего не выходило. Её глаза начинали сверкать, выпуская из себя накапливающиеся слёзы. Краски начали становиться более насыщенными, а стоны - протяжнее и слаще. Вскоре Суда просто не могла сдерживать наплыва эмоций. Она хотела поделиться этими эмоциями со мной. Поделиться ими со всем миром:

«Я не б-буду… скрывать эмоций! Я буду ст-тонать… только для… т-тебя! Крич-чать! Улыба-ах~… ать… ться…!» - Наконец-то мне удалось зажечь огонёк жизни в ней. Суда, даже не опасаясь того, что нас услышат и заметят, начала сладко и протяжно стонать, не отрывая от меня глаз. Её улыбка искривлялась, руки тянулись ко мне, а губы так и просили прилипнуть к моей коже. Она даже поменялась со мной местами, прижавшись ко мне всем телом и положив меня на землю. И она удерживала мой ритм, прибавляя к своим движениям немного “желания”. Вскоре вместе с её стонами начали выходить грязные описания того, что происходит внутри: - «О-он… а-а-ах-х~! едва н-находит… с-себе места… внутри м… ме… меня-я~! Каждый… т-толчок… ма-а! бьет-т м-мен… я-Я…! пря… прямо в с-с-сердцее!»

«Это ты о ком?» - Я не хотел манипулировать Судой, или заставлять её говорить то, чего она не хотела, но она сама буквально просила меня заставить её разговаривать со мной о таких грязных вещах. Она не хотела молчать, другими словами.

«Твой… Ч-член!» - выкрикнула она без смущения, заливаясь стонами из-за очередного оргазма. И останавливаться Суда не посмела, увеличивая темп, продолжая покрывать мой половой орган абсолютно странными и совсем ненужными названиями с каждым последующим ударом: - «Тв… твой друг! Ст-тояк! Ф-фал-лос! Г-гигант! Неф-фрит… товый… А-ах! Ж-жезл! Корм-милец! Бур! Штык! Оссем… м-менит-тель~!»

Подобных названий у неё было несколько десятов. И вместо того, чтобы дать ей возможность поделиться ими всеми со мной – я вновь положил её на землю, целиком и полностью вбиваясь в проход к её матке своим «Буром», «Штыком» или «Жезлом». От прилива новых ощущений Суда… ну… она начинала выглядеть опьянённой счастьем и наслаждением. Язык выкатился наружу, глаза начинали медленно закатываться, а стоны становились звонче, но короче.

«Ог… гром-мный…! Рель… ефн-ный! Горяч-чий! Ам-ма-а~! С-сладк… кий! Твёрд-дый! Он! Бъёт! Ме…! Ня-я~!» - Суда окончательно слетела с катушек к этому моменту. Она начинала вжиматься в меня всем телом, бесконтрольно стонать, двигать талией и нести дикую чепуху. Мне пришлось впиться в её губы на какое-то мгновение, дабы она слегка помолчала. Да, я хотел сделать тебя чуточку разговорчивее, но она… больно уж перебрала с разговорчивостью! Несколько секунд она стонала прямо в мои губы, пытаясь посасывать самый кончик моего языка, после чего я прошептал ей то, чего я желал услышать от неё с самого начала этого цирка. Суда повиновалась немедленно, протянув руки ко мне, радостно всхлипывая с каждым новым ударом: - «Я-я~! Я-а~! Люб-блю! Тебя! Сильно! С-сильно! Сильно! Люблю!»

Она повторяла слово «Люблю» каждый раз, когда я врезался в неё своим членом, выбивая из неё стоны, слова и крики. Я был близок к концу, который Суда успела достичь уже хрен-знает-какой раз. Я был готов сдать назад в последние секунды и присоединиться обратно к своим друзьям… Но мои движения быстро сковали. Суда крепко обняла меня руками и ногами, не давая мне двинуться. Она двигала талией, телом и руками, буквально выпрашивая у меня свою заветную награду. И под конец… сражаться было уже поздно. Каждый горячий сгусток моего семени попал прямо внутрь неё. Заполнил каждый уголок внутри неё, неспешно выливаясь из всех возможных щелей. Всё, что могла сказать Суда по этому поводу:

- «Я наполнена-а… тобой… Гор… ряч-чо~…»

С этими словами она и отключилась, жадно глотая воздух, расслабив своё изнеможённое тело и разум. То, что она сделала – самый настоящий грех, и я этого не скрою. Но, если так подумать, то она сама в это виновата. К тому же мне не нужно волноваться за неё! С ней ведь ничего плохого не произойдёт после этого. Вот пусть лежит теперь… Радуется…