Шесть братьев

Даже не могу сказать, что я, та, кто придумал эту идею – изменить свою внешность и отомстить, потому что в тот момент, глядя вниз на его фото, было ощущение, что кто-то другой посадил семя этого плана в мою голову. И пока я сидела там, прослеживая глазами и дрожащими пальцами черты лица доктора, на этот раз эти «тук-тук-тук» в моей груди стали утешительным напоминанием о том, что я еще жива.

В тот день я угнала машину бабушки и проехала через сильную грозу, чтобы добраться до отеля, где проходила конференция. Я столько раз останавливала себя от возвращения. Что я собиралась сказать? Что, если он скажет Дорнану, что я жива? И все же я добралась до самого дна. Во мне не осталось ничего другого, кроме надежды, которая расцвела под тяжестью того, что я собиралась сделать.

Когда я добралась до отеля, было уже три, и конференция закончилась.

Я была опустошена. Я упустила возможность встретиться с врачом и умолять его о помощи мне. Я даже не знала, сделал бы он это, но потеря возможности хотя бы попытаться, это стало последней каплей. Я выбежала из вестибюля на парковку перед зданием. Созрел мой окончательный план: на высокой скорости врезаться машиной в опору эстакады и просто покончить с этим.

А потом, как по волшебству – словно по воле судьбы - добрый доктор был там, стоял под укрытием стоянки такси перед входом, с чемоданом в руке.

Я колебалась, но всего секунду, прежде чем броситься туда, где он находился.

Не имеет значения, о чем мы говорили. Важно было только то, что он согласился помочь мне, что он и сделал.

Той ночью я вернулась в дом бабушки обновленной, мой дух воспрял. Я наконец нашла, ради чего жить – ни ради Эллиота, ни вины выжившей, ни бесконечных пустынных равнин, которые душили меня каждый раз, когда я смотрела в окно.

Месть, простая и понятная. Я решила уничтожить клуб Дорнана и поочередно уничтожить всех членов его семьи, и я точно знала, как забраться ему под кожу.

Бабушка была удивлена, увидев меня.

– Я думала, ты украла мою машину, – сказала она, и ее лицо расплылось в улыбке.

– Да, – бодро сказал я, бросая ключи на стол. – Но я заправила бензобак.

Она всегда была проницательной женщиной, умной и наблюдательной, как и ее внук.

– Ты выглядишь по-другому, – сказала она, ее южный акцент заставлял меня ловить каждое ее слово. – Счастливой.

Я улыбнулась, мое сердце возбужденно забилось в груди.

– Я решила, что жизнь слишком коротка, чтобы продолжать хандрить, – ответила я, сжимая дрожащие руки в кулаки, чтобы скрыть трепет. – Пора снова начать жить.