Шесть дней Древнего мира

Затем наше внимание привлекают массивные, прочно вмурованные притолоки. Каждая из них, изготовленная из сапотового дерева (саподилла), покрыта великолепной тончайшей резьбой. Пристально вглядываясь, мы начинаем различать изображение: правитель Тикаля стоит на площадке какой-то пирамиды, над ним прихотливыми извивами расположена двухголовая змея — обычный символ верховного небесного божества у майя. Вот и другая притолока с изображением непонятной торжественной церемонии и с большой иероглифической надписью, прославляющей деяния царя.

Древние архитекторы и скульпторы не случайно выбирали для изготовления таких притолок саподиллу. Это дерево очень прочно, его исключительно твердая, тяжелая древесина красно-коричневого цвета долго не поддается ни гниению, ни насекомым-вредителям, даже термитам. Благодаря этому притолоки тикальских храмов сохранились до нашего времени (более тысячи лет!) и находятся теперь в различных музеях мира.

В последней комнате перед деревянной статуей усопшего правителя мы видим стоящую на коленях человеческую фигуру. На статуе надето пышное одеяние, расшитое геометрическими узорами, головной убор причудливой формы в виде раскрытой пасти ягуара и множество ожерелий из нефритовых бусинок — круглых, продолговатых и даже квадратных. Нефрит, жадеит и серпентин зеленого цвета считались у майя самой большой драгоценностью, поэтому неудивительно, что изображение царя имеет столько ожерелий. Обеими руками статуя наклонно держит длинный жезл, украшенный вверху пучком сине-зеленых перьев кецаля. Хвостовые перья этой птицы тоже большая ценность, и носить их имеют право лишь представители знатных фамилий.

Стоящая на коленях перед статуей женщина — вдова покойного. После долгой молитвы она берет в правую руку острое нефритовое шило и протыкает им свой вытянутый язык. В образовавшееся отверстие царица продевает длинный кусок жесткой веревки из волокон агавы и ожесточенно дергает ее вверх и вниз. Глаза женщины устремлены на статую. Проходит минута, другая. Растерзанный язык начинает сильно кровоточить, веревка набухает и с конца ее капают крупные красные капли. Она заботливо собирает их на куски бумаги и складывает в плетеную корзиночку, приставленную к ногам изображения.

«Что происходит с вдовой? Не помешалась ли она?» — спросим мы. Нет, перед нами не душевнобольная, женщина совершает религиозный обряд, она приносит духу погребенного в пирамиде покойного правителя кровавую жертву. Корзинка с окровавленной бумагой так и останется стоять перед статуей на несколько дней. Подобные жертвоприношения совершают и сам теперешний правитель Тикаля, и другие члены его семьи. Иногда кровь берется из локтей и других частей тела.

Царица приносит жертву. Рельеф

Но пожалуй, пора покидать святилище, солнце стоит уже высоко над горизонтом, а нам следует побывать еще во многих местах. Спускаться вниз по крутой лестнице еще менее приятно, чем подниматься, и недаром русский поэт К. Д. Бальмонт, поднявшийся по такой лестнице на майяскую пирамиду, спокойно спуститься по ней уже не смог.

«Я испытал мучительнейшие ощущения, когда мне пришлось спускаться вниз по этой широкой, но крутой лестнице без перил, — пишет он. — Едва я сделал несколько шагов вниз, как почувствовал, что смертельно бледнею, и что между мною и тем миром внизу как будто нет нити. Как только я увидел, что пришел в волнение, мое волнение немедленно удесятерилось, и мое сердце стало биться до боли. Это не был страх, это было что-то паническое. Я совершенно ясно видел, как я падаю вниз, с переломанными руками и ногами. Увы, мне пришлось спускаться спиной к подножью и лицом к лестнице, как я поднимался, опираясь обеими ладонями о верхние ступени и осторожно ощупывая ногой нижние ступени, прежде чем сделать шаг. Напоминаю, что ширина[36] каждой ступени была менее четверти; в случае неверного шага руками нельзя было бы уцепиться, и падение было бы неизбежным. Я все же овладел своим волнением и спустился не спотыкаясь, принудил себя даже напевать и свистать» [37].