Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

Пожилой джентльмен расхохотался.

– Так я и знал, – сказал он, немного успокоившись. – Так и знал. К нему почти все так относятся. Тебе это известно?

– Могу себе представить.

– Лично я, хоть и провожу немало времени в его обществе, имею с ним дело исключительно в профессиональном плане. О чем бишь я? Да, я хочу сказать, у меня нет к нему такого отношения, как к Малькольму… или хотя бы к тебе. И об отношении других к нему я тоже знаю.

– Не могу не признать, на вид он очень профессионален, – буркнул Кевин, стараясь быть объективным.

– Еще как профессионален, мой мальчик. Еще как. Карл настоящий волшебник, не профессионал, а чудо-профессионал.

– Ну, – продолжал Кевин, – о его работе не мне судить.

– Ага, – согласился пожилой джентльмен. – В этом-то все и дело. Тебе неизвестно, на что способен Карл и что он уже делал. Он, так сказать, не кровный член нашей семьи.

Кевин хмыкнул и позволил себе улыбнуться.

– Ну да, дело в этом. Или отчасти в этом. Кстати, если уж речь зашла о крови, я вообще не уверен, что она течет в его жилах.

– Что ж, – пожилой джентльмен поднялся, чтобы проводить Кевина до двери, за которой – в этом Кевин не сомневался – ожидал Карл. – Позволь немного успокоить тебя хотя бы в том, что касается крови. Ты ведь знаешь, мне приходится принимать решения, часто очень непростые. Моя должность изначально создавалась в качестве бюрократического почтового ящика, и хотя я сумел-таки отвертеться от этого хотя бы частично и послать подальше тех, кто хотел бы завалить меня ворохом бумаг, от этих обязанностей меня никто не освобождал. По этой части Карлу просто нет замены – однако ценнее всего он в том, что касается оперативной работы отдела «С» и того, чем занимаюсь я. Решения, которые мне приходится принимать, касаются полевых операций и даются нелегко. Если я и могу их с чем-то сравнить, то только с руководством военными операциями на фронте – думаю, в этом ты согласишься. Они касаются и внешней политики, и отдельных людей, на жизнь которых влияют. Если продолжать сравнение – на жизнь солдат, таких как ты или Малькольм… хотя ты-то быстро, очень даже быстро сам вырастаешь в командира. Однако эти же решения требуют тщательной проработки – занудной, утомительной возни с утверждениями, одобрениями, согласованиями в лабиринте нашей власти. В работе такого рода Карлу цены нет. Все эти социологи, менеджеры по работе с персоналом, так любящие клеить на людей ярлыки, чтобы им платили за открытие очевидного, назвали бы Карла посредником в процессе принятия решений. Такое гаденькое, осторожное название, ты не находишь? На деле Карл помогает мне осуществлять задуманное. Более всего он ценен в таких скользких делах, как это. Политика, которую я провожу, вынуждает меня прибегать к жестким мерам. А ведь меры, требующие той крови, о которой ты говоришь, принимать почти невозможно – это же кровь живых людей. Я не говорю о тех потерях, которые неизбежно связаны с нашей профессией, – ну, всякое может случиться. Я говорю о тех особых случаях, когда ликвидировать людей приходится осознанно. Вот в таких ситуациях – и в подобных других – Карлу цены нет.

Кевин даже не пытался скрыть скепсиса.

– Но вы ведь не хотите сказать, что Карл – специалист по ликвидации? Я могу представить, что ему нравится, когда людей убивают, что он даже получает от этого удовольствие, но представить его убийцей не могу. Он не из тех, кто готов идти на такой риск.

– Ну конечно, нет, – согласился пожилой джентльмен. – Карл не из тех, кого вы называете полевыми агентами. Он стоит над этими событиями и обеспечивает, чтобы было сделано то, что необходимо. – Пожилой джентльмен открыл дверь, пожал Кевину руку на прощание и напоследок добавил: – Карл работает с бумагами.

Глава 7

– Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Шалтай презрительно.

– Вопрос в том, подчинится ли оно вам, – сказала Алиса.

– Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, – сказал Шалтай-Болтай. – Вот в чем вопрос!

Пожилой джентльмен вернулся в Вашингтон на следующее утро, в полдевятого. В одиннадцать он уже сидел на совещании Координационного совета. Совещания эти проводятся не на регулярной основе – их частота зависит от мировой обстановки. В периоды относительного затишья они могут проводиться всего раз в неделю. Во время кризиса – особенно если США (как это обычно случается) вовлечены в него непосредственно – совещания проводятся не реже раза в день. Сейчас в мире не происходило ничего чрезвычайного, поэтому со времени прошлого совещания прошло целых три дня. На вторую половину дня планировалось заседание Комитета сорока, поэтому Координационный совет хотел подготовить для этого все необходимое.