Шесть дней Всемирного потопа, или Дневник мотоциклистки

Первый день путешествия — всегда нервотрепка. Ты не так сложил вещи, и поэтому все, что нужно, оказывается на самом низу сумки. Ты забываешь купить то воды, то еды, потом оказывается, что ты забыл купить фотопленку или не взял с собой репеллент, а купить нормальный репеллент на дороге невозможно. Это раздражает. Раздражает и то, что я на остановках то и дело забываю как следует застегнуть куртку или затянуть ремешки рукавов, или не так повяжу бандану на голову, и шлем начинает давить там, где узел. Раздражает и Андрей. Мне кажется, что он слишком медленно едет, то и дело жестом показывает, чтобы я его обогнала, все время поправляет что—то в мотоцикле слева, под баком. Барахлит бензокран? Еще что—то? Я знаю, должно пройти какое—то время, прежде чем мы войдем в ритм дороги. Да, мы будем ругаться, иногда до крика, до визга и до сжатых кулаков, да, мы будем останавливаться из—за пустяков, а потом, наоборот, ехать так, словно за нами черти гоняться, мы будем не понимать друг друга и злиться из—за того, что кто—то кого—то не подождал. Но потом — такой момент наступит обязательно, и с каждым годом он наступает все быстрее, — потом все станет хорошо. И тогда Андрей будет ехать впереди, и солнечный зайчик от зеркала заднего вида будет послушно бежать следом. И тогда наши мотоциклы, словно сами, вдруг одновременно выберут для себя самую комфортную скорость в сто десять километров в час. И тогда для того, чтобы одновременно свернуть с дороги на понравившийся съезд, нам не нужно будет махать друг другу руками, и, срывая голос, перекрикивать работающий двигатель, мы сделаем это почти одновременно, просто переглянувшись. Этого надо было подождать.

А потом пошла гравийка, и раздражаться стало некогда. Пришло время испытать мотоцикл, и первые же испытания показали, что мотоцикл — хороший, а вот мотоциклист никуда не годиться. Ну, а что я могла сделать, если от песка не видела, куда ехать? Только я успевала проморгаться, только—только успевал осесть песок, и впереди появлялся прогал, и я хотела было поддать газу, чтобы догнать Андрея, как меня обгоняла или попадалась навстречу очередная огромная фура, которая снова поднимала песчаную бурю, и я снова вынуждена были тормозить. Андрей орал, я отругивалась, как могла, а когда мы выехали на участок дороги с продольными песчаными гребнями, я и вовсе загрустила.

— Ну что же ты! — крикнул мне в окно запыленный водитель фуры, которая долго «кралась» за мной, приводя меня в некоторое замешательство, потому что мне все время казалось, что я могу упасть ей под колеса. — Я ж тебя специально не обгоняю — жалко, но ты уже совсем не едешь!

В ответ я скорчила рожицу и сплюнула на дорогу слюну, смешанную с песком. Тоже мне благодетель… Он нажал на акселератор и обрушил на меня очередной «водопад». Спасибочки.

Когда мы выехали к Тайшету, смеркалось. От нашего щегольского вида, от цветных курток и ярких мотоциклов не осталось ничего. Ничегошеньки. Все было покрыто толстым серым слоем пыли. Зачем, спрашивается, мы стирали одежду перед поездкой? Моя голубая ветровка превратилась в серенькую, застиранную тряпочку. Неужели я так и буду теперь в грязной куртке до самого конца путешествия?

Вы, наверное, решили, что свежая, яркая одежда — это пижонство, подтверждение статуса «крутого мототуриста», что это прихоть, чтобы больше быть похожими на иностранцев? Нет, это необходимость. Времена изменились, и на военную форму защитного цвета, как и на мотоциклы «Урал» уже смотрят с настороженностью. Камуфляж в быту — это олицетворение низкого социального статуса, а низкий статус — это почти всегда непредсказуемое, а то и вовсе неадекватное поведение. Это желание во что бы то ни стало утвердиться за счет другого, это опасность, которую чуют более благополучные люди. Мы это отлично поняли, в поездке по Хакасии.