Шесть футов земли истлевшей

А в кармане пальто было ещё кое-что: револьвер калибра .357 «Магнум», который я купил на чёрном рынке.

Пару выстрелов из него могут остановить даже здорового слона.

Я стрелял из такого, когда служил в армии, и умел отлично с ним управляться.

Но на этот раз... Просто надеялся, что его мощности хватит.

Я засунул три сигнальных ракеты в куртку и вылил одну из канистр керосина в ведро.

Привязал ударопрочный фонарь к ремню.

Затем я вскрыл окно у чёрного входа и очутился внутри.

В доме было тихо, но я тяжело дышал; адреналин нёсся по моим венам.

Я около пяти минут постоял в тишине, привыкая к этому мрачному месту и позволяя ему привыкнуть ко мне.

А затем двинулся закончить то, за чем пришёл.

Пока крался по узким, извилистым коридорам, я, наверно, поседел от страха.

Каждую секунду я ждал, что Крофт или то существо, в которое он превратился, выпрыгнет на меня из темноты и совершит то, о чём я даже боялся думать.

Но этого не произошло.

Я знал, где он будет.

Знал, что он будет сидеть в кабинете в окружении древних фолиантов и продумывать поглощение этого мира.

Мне не надо было его искать... Я шёл на запах.

Этот дом и так никогда не пах, как весенний луг солнечным днём, но сегодня всё стало гораздо хуже.

В воздухе стоял тяжёлый, удушливый запах, напоминавший смесь испорченной свинины и сгнивших трав.

Гнетущий запах прелой листвы и разлагающегося в чернозёме трупа.

Головокружительная, тошнотворная вонь, которая заполняла мои ноздри и проникала в голову.

У двери кабинета я замер и выдохнул.

Наверно, я ждал достойного повода, чтобы развернуться и убежать. Не знаю.

Меня бросало то в жар, то в холод, а во рту неприятно горчило.

Руки и ноги стали ватными, словно мне недавно укололи двойную дозу димедрола.

Внутренности скрутило.

Я слышал доносящиеся из комнаты звуки... Падающие книги, шум и голоса. Да, странные, жуткие бесплотные голоса.

Они говорили на немецком, немного на латинском, а по большей части на каких-то непонятных гортанных языках, которые нормальный человек даже не сможет воспроизвести.

И в одном я был полностью уверен: из-за двери доносилось множество голосов.

Но, несмотря на их различное звучание, я каким-то образом был полностью уверен: все они принадлежали одному человеку.

Может быть, то существо, что жило в Вердене, высосало разум десятков жителей Кобольддамма и сохранило их в клетках собственного организма.

Откуда мне знать?

Я прислушивался к звукам за дверью и понимал, что всё это закончится нехорошо.

Я тихонько снял фонарь с поясного ремня.

Это был фонарь фирмы Коулмен с двойным фитилем.

Я поджёг его зажигалкой и приспустил заслонку.

Сжимая фонарь в одной руке и ведро бензина в другой, я пнул ногой дверь.

Я сделал шаг вперёд, и в лицо мне ударила жаркая волна разложения, чуть не заставив вывернуться меня наизнанку.

Я услышал влажный, скользящий звук и клацанье зубов.

Я полностью открутил вентиль, и нечто завизжало громко и пронзительно, я почувствовал его зловонное дыхание на своём лице.

Фонарь был мощным и прекрасно освещал комнату, загоняя тени по углам и под стол и позволяя мне всё отлично рассмотреть.

На первый взгляд мне показалось, что по комнате прошёл ураган: все книги свалены на пол, у многих оторваны корешки и переплёты.

Сверху на книгах, как осенние листья, валялись пожелтевшие страницы древних манускриптов. Я разглядел осколки стекла и битую посуду.

У кого-то или чего-то была грандиозная истерика.

Я не видел нигде Крофта... Но слышал его дыхание; дыхание туберкулёзника: свистящее и булькающее, словно лёгкие его были полны сухих листьев и воды.

На столике у камина стояла коллекция древней стеклянной алхимической посуды.

Часть её была разбита вдребезги, но кое-что сохранилось: реторты, дистиллятор, колбы с узким горлом, наполненные грязно-бурой жидкостью. А рядом с ними были разбросаны листы бумаги со странными символами и наспех набросанными схемами.

Я поставил ведро на пол и вскинул револьвер.

- Покажись! - крикнул я и сам поразился, насколько чётко и ясно звучал мой голос.

Снова это влажное, шумное дыхание.

- Криг, - прозвучал голос, и он точно не принадлежал Крофту. - Погаси... Погаси этот фонарь. Ты выжигаешь мне глаза. Выжигаешь глаза...

Даже не сомневаюсь.

Ибо теперь Крофт стал тем, кто принадлежит тьме.

Провести четыре сотни лет в гробу - это вам не шутки!

- Выйди, чтобы я тебя видел, - потребовал я. - Покажись, Верден.

Дыхание моментально прекратилось, и я услышал скрежет.

Из-за дивана вышло существо, которое пряталось там в поисках такой привычной для него темноты.

Крофт - точнее, существо, в которое он превратился - было абсурдно до крайности.

Оно было сутулым, как человек с искривлением позвоночника.

Левая рука была лишена кожи и наружу выступала плоть цвета варёных раков.

Узловатые, переломанные пальцы длиной от двадцати пяти до тридцати сантиметров казались абсолютно бесполезными.

А лицо его... Господи! Бугристое, неровное, с отвратительными грибковыми наростами, полностью искаженное и деформированное, лишённое костей и изрытое, как губка.

Плоть блестела белым, как мясо моллюсков, и по ней струилась сеточка алых сосудов.