Шесть футов земли истлевшей

В этом конверте ты найдёшь ксерокопию, которую я сделал несколько лет назад из чрезвычайно редкого полного издания "Компендиума ведьм Вюрцбурга", который сейчас хранится в Особой Исторической Коллекции Гёттингенского университета.

Я тебе уже говорил, что это издание бесценно.

Оно содержит многочисленные рукописные записи, начиная от Кепплера и заканчивая Фон Шредером. Сейчас их больше нигде нельзя найти, как и некоторые сохранившиеся в "Компендиум" письма XVII века времён гонения ведьм.

Прежде чем продолжишь читать это письмо, просмотри ксерокопию.

Это очень важно..."

Я не знал, что думать, и что делать.

То существо в доме Крофта не было Крофтом.

В этом я был уверен.

Это было нечто высохшее, морщинистое, притворявшееся Крофтом, а вот это письмо... В нём я чувствовал личность своего старого друга.

В нём был тот Крофт, которого я знал.

Я не мог должным образом описать, что же скрывалось под маской Крофта в том жутком доме.

Но я сделал то, о чём просил меня Крофт: достал из конверта ксерокопии страниц, исписанных убористым, мелким почерком на древнегерманском.

Я расшифровывал записи дольше, чем ожидал, но не столько из-за устаревшего языка, сколько из-за почерка: буквы сливались одна с другой, лист покрывали кляксы, словно автор писал письмо в спешке или под воздействием стресса.

Вот расшифровка:

"Моя дорогая Мадлен.

Я прошу прощения за спешность и за длительный промежуток времени, прошедший с моего последнего письма, но ты ведь знаешь: работа, которую я выполняю, угодна Богу и требует от меня большой концентрации сил и верности.

Точнее, требовала.

Ибо я больше не считаю себя странствующим солдатом-охотником на ведьм, благословлённым самим епископом.

Я больше не стану маршировать и подчиняться приказам Гундрена, этого печально известного вюрцбургского монстра.

Я сбежал, и теперь за мной охотятся мои же бывшие единомышленники, обвиняя в колдовстве, как и я некогда обвинял других в порывах бредовой духовной непорочности.

Да поможет мне Бог, и ныне и присно, и во веки веков!

Я тебе уже много раз говорил, что мы с единомышленниками выполняли богоугодные, правильные дела.

Это же я повторял и себе, раз за разом, ибо как ещё я смог бы совершать те зверства, которые мне приказывали совершать?

Многие высказывались против нашей работы по истреблению ведьмовских сект.

В нашей семье ты противилась этому сильнее остальных, поэтому именно тебе, моя милая сестра, я и отправляю это письмо.

В некоторой степени ты была права.

Даже я бы сказал, в большей степени.

Здесь и сейчас я обнажаю пред тобой душу свою.

Мои грехи тяжки и многочисленны.

Как мне рассказать о тех зверствах, коим я стал свидетелем? Они были совершены добровольно, и да простит меня Бог, но я считал, что совершал всё во имя Его.

Как рассказать обо всех погибших невинных? А они были невинным, в этом у меня сейчас нет сомнений.

Мужчины, женщины, дети.