Шесть лет

Я никогда не рылась в вещах сестры, и до сих пор мне бы это и в голову не пришло. Эмелин всегда была угрюмой, немного – сильно – параноидальной, она должна была кому-нибудь доверять, чувствовать себя защищенной… И я пыталась соответствовать все эти годы. Я плохо училась, чтобы оставаться рядом с ней и отцом, я не возвращалась в наш родной город, пока не умерла бабушка…

Я знаю ее вдоль и поперек. Вот что я пытаюсь сказать себе, входя в ее пустую комнату. Мне кажется, что я вторгаюсь в ее личную жизнь, посягаю на ее секреты. Но после того, как обнаружила дневники у Нану, я уверена, что она до сих пор скрупулезно заполняет свои блокноты. И прячет их под матрасом.

И я не ошибаюсь. Над перекладинами я нахожу не слишком толстый, но достаточно наполненный блокнот. Нет больше ни фотографий, ни других воспоминаний о ее днях, ни цветов. Ничего женственного или девичьего, что было бы характерно для девушки двадцати лет. Просто черная надпись, которая несколько раз подчеркнута.

Я не совсем понимаю, что ищу. Подсказку, воспоминание или любую другую деталь, которая подсказала бы мне, что Раф ошибается.

«В школе есть старшеклассники. Их три. Они красивы, как боги, и атлетически сложены. Я уже видела их в коридорах. Много раз. Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на них, как и все девушки. Только они видят всех остальных, а не меня. Неужели я обречена быть невидимой для всех мальчиков, которые мне нравятся?»

«Валентин такой красивый. Жаль, что он встречается со шлюхой».

«Она странно смотрит на меня. Она следует за мной, она и должна. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, вижу ее. Она этого не заслуживает. А я – да».

«Все мне напоминает среднюю школу. Иногда я чувствую себя виноватой. Иногда нет. Он получил по заслугам. Он был красив, но не чист. Его глаза горели злобой. Все, чего он хотел, – это трахать девушек. Любых девушек. Когда он должен был ждать, пока я вырасту. По крайней мере, так он будет помнить меня. Валентин не забудет».

Мое сердце бьется так быстро, что становится больно. На каждой странице строки и строки упреков, слегка извращенных желаний, которые изливает моя сестра.

– Что ты делаешь?

Я смотрю на Эмелин, она уже вернулась. Застигнутая врасплох, я закрываю блокнот и поднимаюсь во весь рост, когда ее глаза затуманиваются от гнева, и я чувствую, как она теряет самообладание.

– Ты читаешь мой дневник? Почему ты читаешь мой дневник? Я не разрешала тебе его читать!

Потом Эмелин понимает, как сильно я расстроена.

– Ты плачешь?

– Это правда?

– Что именно?

– То, что ты написала! – Я указываю на дневник.

– Не твое дело! Это моя личная вещь!

Сестра забирает блокнот из моих рук и перелистывает. Чтобы увидеть что? Что я не вырвала ни одной страницы? Или чтобы убедиться, что я не открыла еще какие-нибудь ужасные тайны?

Я наблюдаю за ней. Я не знаю, кто она: моя сестра, слабый человек, которого нужно защищать, или больная девушка, у которой нет поддержки. Зрелище ужасное.

– Ты заставила нас переехать, – упрекаю ее я, – из-за тебя папа и Нану поссорились, из-за твоего детского каприза парня посадили в исправительное учреждение?

Она избегает моего взгляда – вот самое откровенное признание.

– Скажи мне, что это не то, что я думаю, Эми! Скажи мне, что я не права!

– Ты не имела права его читать.

– Да. Зато ты имела право оболгать человека.

Его глаза расширяются, но я уже направляюсь к выходу из комнаты. Я помню обидные слова, которые бросила в лицо Рафу, слова, которые отец сказал бабушке. Я люблю свою сестру, но теперь я не могу находиться с ней в одной комнате.

– Вик, подожди, пожалуйста! – умоляет она, когда видит, что я ухожу. – Пожалуйста, прости. Я была маленькой, знаешь, я всегда всего боялась. И этого мальчика я тоже боялась. Я, наверное, спасла многих девушек после себя. Он был не в себе!

– Ты этого не знаешь. Ты обвинила его, потому что он не смотрел на тебя? Тебе действительно нужна помощь. Я идиотка, раз не заметила этого раньше.

Я переступаю порог ее комнаты, меня переполняет разочарование в ней и в себе за то, что я не сумела распознать ее болезнь.

– Я должна сказать папе. – Я поворачиваюсь к ней лицом в последний раз. – Тебе нужно встретиться с врачом, Эмелин.

– Нет!