Шесть ночей. Он и она (СИ)

– Ничего, – она пожимает плечами, стараясь изобразить безразличие.

Парень недоволен, но не решается давить.

– Ладно. А как вообще прошел твой день?

– Охотилась, потом зашла к Сей, – быстро отвечает Китнисс: ей не хочется лишний раз говорить неправду.

– И все?

Китнисс мерещится скрытый смысл в его вопросе, но она отмахивается – на вору и шапка горит.

– Все, – она натянуто улыбается. – Самый обычный день.

Гейл смотрит странно, дотошно. И пауза повисает, как немой укор.

– Хорошо, что обычный, – наконец, соглашается парень. – Ешь, мясо и так совсем холодное.

Когда они садятся у камина, за окном поздняя ночь. Телевизор негромко бубнит о погоде, а Китнисс, поджав ноги под себя, штопает рубашку Гейла.

– Я и сам бы мог, – произносит он, но Китнисс фыркает.

– Мама просит меня помогать тебе, потому что… – она замолкает, застыв с иголкой в руке.

Гейл откладывает в сторону точилку для ножей.

– И почему? – настаивает он.

– Она думает, что мы пара, – признается Китнисс, смутившись.

Гейл подсаживается рядом.

– А на самом деле?

Китнисс упрямится, разглядывает заплатку и снова принимается шить. Дергается, когда парень забирает у нее рубашку.

– Ты подумала? – спрашивает он, заставляя ее посмотреть на него.

– Гейл, пожалуйста!

– Китнисс, это ведь простой вопрос.

– Это ты так думаешь! – она вскакивает на ноги и отходит к камину – пламя успокаивает ее: прежняя Огненная Китнисс выгорела, но новая постепенно собирает себя по крупицам. – Ты единственный, кто у меня остался!

Гейл приближается к ней медленно – будто боится спугнуть свою птицу, становится прямо у нее за спиной.

– Ты меня любишь? – его голос с хрипотцой.

Ему так нужно услышать «да». И так нестерпимо страшно получить «нет».

Китнисс оборачивается, в ее глазах печаль.

«Люблю, люблю!» – повторяет она себе молитвой, но именно сейчас как никогда ясно понимает, что не достаточно сильно.

– Ты… Без тебя, Гейл, я останусь совсем одна, понимаешь? Я не могу тебя потерять…

– Выходи за меня? – шепчет он, испугавшись, что уже через минуту его с таким трудом построенная мечта рухнет. – У нас все получится, вот увидишь!

Китнисс качает головой.

– Я люблю тебя… Но не так, как следовало бы. Не так, как ты заслуживаешь.

– Не надо! – спохватывается он.

На глаза Китнисс набегают слезы, но она продолжает:

– Семья, дети – это не для меня, Гейл, и разве я могу лишить этого и тебя? Ты заслуживаешь большего…

Слезинка беззвучно скатывается по ее щеке.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – почти молит Китнисс, – но… и выйти за тебя я не могу.

– Это все из-за нее? – резко спрашивает Гейл.

Китнисс замирает: она столько лет гнала от себя этот вопрос, что возвращаться к нему больно и страшно.

– Просто скажи: ты все еще думаешь, что это я убил Прим?

Она отшатывается как от удара, пятится к дивану, едва не падая на него.

Молчит, и Гейл тоже.

Ему плохо, и ей тоже.

– Я… мы… мы все виноваты в том, что случилось, – с трудом шепчет Китнисс. – Это не ты сбросил бомбы, но…

– Но я их сделал, – подсказывает Гейл.

Она просто кивает. Ей нечего сказать.

Парень опускается в кресло напротив нее, трет лицо руками, словно слишком устал. А ведь, и правда, он столько лет боролся за Китнисс с ней же самой – с таким неимоверным трудом вытаскивал ее с того света – и все это время не мог задать единственный вопрос, единственный, но самый главный.

Не важно, любит ли она его. И даже не важно, как сильно.

Смерть Прим разрубила их жизни навсегда.

Гейл не смотрит на нее, не хочет. Ему тошно.

– Ладно… – он, наконец, перебарывает себя. – Я понял.

Китнисс смахивает слезы, пронзает его взглядом.

– Ты ведь… не уйдешь?

Она выглядит такой беззащитной, что у Гейла щемит сердце: он садится перед ней – приклоняет колени – и, взяв тонкую холодную руку в свою, произносит:

– Мы с тобой так устроены, Китнисс, вечно спасаем друг друга, – он старается улыбнуться. – Тогда, после Капитолия я спасал тебя. Сейчас – ты спасешь меня, если отпустишь…

– Я не могу… – всхлипывает она.

Гейл прикладывает палец к ее губам.

– Я люблю тебя, Китнисс! Но пора остановиться. Иди спать, я сегодня заночую в городе.

Этой ночью они спасают друг друга от будущего, которому, скорее всего, не суждено сбыться. Китнисс плачет почти до самого утра и не может сомкнуть глаз. Гейл, лежа в холодной постели гостиничного номера, тоже не спит – память последних лет, горько-сладкая, не отпускает. И он думает, что не отпустит никогда: Китнисс часть него, его половина.

«Глупости, когда говорят, что если любят – отпускают. Когда любят – вырывают себе сердце, лишь бы дать другому еще один шанс».

Что ж, фактически фанф закончен. Остался только эпилог…

Но интригу я не нарушаю))

Сумеют ли эти двое все-таки найти свое счастье?

Поймут ли, что жизнь друг без друга - тьма, или каждому их них выпадет другая дорога?

Уже совсем скоро узнаем))))

========== Троеточие ==========

Комментарий к Троеточие

Если в тексте встретятся очепятки или ошибки, то

включена ПБ - буду благодарна за помощь )))

Капитолий.

Ночью первый в этом году снег покрыл землю тонким кружевом, и сейчас он искрится на солнце, как россыпь драгоценных камней.