Шесть рун сердца

Но по его напряжённым плечам и блестящему от пота лбу можно предположить, что он здесь такой же желанный гость, как и я. Какое-то время он ещё вглядывался в тень у моих ног, а потом вернулся к своему занятию. Вот и хорошо. Я просто ветер. Скрипучий старый пол. Беспокоиться не о чем.

В тот момент мне бы и пробраться к окну, но тайна этого мальчика и меча не отпускала меня и искушала, как набитый монетами кошелёк. Мальчик принялся нараспев читать какое-то заклятие. Я разбирала только отдельные фразы.

«…возвращение Найтингейл…»

«…восстанет новый защитник…»

«…защити земли…»

Мне пришли на ум многочисленные предания о деяниях Архитектора, первого, кто освоил колдовское эфирное ремесло. Чудеса Золотого века, когда весь Галлант сиял чарами, когда сверкающие словно алмазы воздушные корабли бороздили небо, эфирные комбайны собирали зерно и никто не оставался голодным, а волшебные механизмы могли вылечить любую травму.

Моя соседка Софи считает, что всё это великолепие преувеличено, иначе оно бы не пришло в упадок так быстро. Она говорит, что нельзя исправить мир с помощью чар, потому что никакие чары не могут обратить человеческую жестокость в доброту, а жадность – в великодушие. Поэтому она так горит идеей издать новые законы в защиту рабочих. Она говорит, что это единственный способ что-то изменить.

Наверное, она права. Глупо с моей стороны задерживаться здесь. Какое мне дело до какого-то богатого мальчика, колдующего над мечом? Ко мне всё это не имеет никакого отношения. Мою жизнь это не изменит. Это под силу только побрякушкам в моём кармане.

А затем я увидела нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание: флакон со светящейся синей жидкостью. Мальчик помахивал им над мечом.

Я стояла разинув рот, меня буквально распирало от изумления. Эфир – одно из самых ценных веществ во всём мире. Достаточно одной капли, чтобы надолго зарядить уличный фонарь. Именно поэтому у нас бурлят фабрики, поедая отчаявшихся людей, пока они перемалывают ядовитую руду в порошок, а затем вываривают его в стабильный безвредный жидкий эфир.

Мальчику было как будто всё равно, что он держит в руке целое состояние. Он наклонился и вылил на меч всю бутылочку. Его лицо перекосилось от напряжения. Он напомнил мне Софи в те моменты, когда она увлечённо объясняет какую-нибудь философскую идею. Что бы он ни делал, для него это жизненно важно.

Я на цыпочках прокралась вперёд между двумя статуями в доспехах. Я должна увидеть, что он делает. Как мог мальчик – пусть даже из богатой семьи – заграбастать столько эфира?! И зачем?! От волнения у меня мурашки бежали по коже, а разумные мысли растворялись в эмоциях. Сотни фабричных рабочих обратились в мороки, чтобы наполнить этот флакон. За что вообще стоит платить такую цену?!

Светящаяся синяя жидкость побежала по бороздке вдоль лезвия, а затем по рунам, вырезанным в стали. На мгновение меч засветился целиком, руны горели у меня перед глазами, даже когда я моргала. Свет полыхал, вдруг став ярче солнечного.

Я ахнула и попятилась в страхе, что меня заметят.

И зацепилась карманом за наколенник доспеха. Ткань треснула. Металл посыпался, железный кулак опрокинул меня на пол и с диким грохотом покатился по плитам. Несмотря на звон в ушах и боль в костях, я пыталась всё-таки выбраться из-под завала. Наконец мне удалось выползти из-под крепко придавившего меня доспеха и увидеть, что мальчик смотрит на меня со смесью ярости и удивления.

– Кто ты? Кто тебя прислал? – спросил он. – Если ты здесь для того, чтобы меня остановить, то ты опоздала!

Подняв руки, я шагнула в сторону, чтобы пьедестал оказался между нами. Меч уже перестал светиться, хотя в рунах ещё таилось слабое синее свечение.

– Я здесь не затем, чтобы остановить тебя. И вообще я уже ухожу, если не возражаешь.

– Стой! – рявкнул он. – Ты обязана объясниться. Тебе не положено здесь быть.

– Как и тебе! – огрызнулась я.

На секунду у него стал неуверенный вид. Даже виноватый. Но потом он отбросил назад растрёпанные чёрные волосы и небрежно сказал:

– Разумеется, у меня есть полное право находиться здесь. Это мой музей.

Я удивлённо моргнула:

– А не слишком ли ты маленький для главы музея?

– Я принц! – раздражённо выпалил он. – А это Королевский музей.

Я склонила голову набок и смерила мальчика взглядом:

– Ты не принц.

– Нет, принц!

– Принцу Гидеону семнадцать. И он блондин.

– Я не сказал, что я Гидеон, – процедил мальчик. – Я Джаспер. Его младший брат.

– А. – Я прищурилась, стараясь найти сходство.