Шесть шестых

— Здравствуйте — сказала она Ребрикову. — Это вы Николай?

— Ну я, — неприветливо буркнул Ребриков. — Это вы мне звонили?

Девушку холодность Ребрикова совершенно не смутила. Она улыбнулась ему очень кокетливо:

— Да. Это я вам звонила.

Улыбка не подействовала — Ребриков оставался насупленным.

— Ну и что же вы хотели рассказать мне о радуге?

— А может быть, мы с вами погуляем по Арбату и поговорим? Пройдемся не спеша, и я вам все расскажу. Смотрите, какая великолепная погода сегодня. А то ведь скоро дожди начнутся…

— Мне некогда гулять! Так что там про радугу?

Девушка моментально поскучнела.

— Откуда я знаю? Мне сказали, что вы узнаете меня по этому слову.

— Кто вам это сказал?

— А вам какое дело? Кто сказал, тот и сказал. Просили передать вот это… — Она вытащила из сумочки конверт и что-то еще — какой-то небольшой предмет, но разобрать, что это такое, на экране было совершенно невозможно. За конвертом виднелся только маленький черный уголок.

— А это еще зачем? — недоверчиво спросил Ребриков.

— Да не знаю я! Что просили передать, то я и передаю! — Девушка тревожно посмотрела куда-то в сторону: — Слушайте! А за вами правда следят. Все, я пошла, разбирайтесь с ним сами! — Она сунула в руки Ребрикову то, что держала в руках, резко повернулась и исчезла из кадра. На экране несколько секунд еще сохранялось изображение недоуменно глядящего ей вслед Ребрикова, а потом возникло хаотическое движение белых и черных точек.

Роулз нажал на «Стоп».

— Она ушла, он тоже. «Я ушел в пе-ре-у-лок, там, где машина…» — пропел он.

— Ну что б тебе не сплясать с другой стороны, а?! — эмоционально ляпнул Ечкин. — Хоть бы разглядеть смогли, что такое она ему там впарила!

— Ну-ка быстренько закрылся на переучет! — рявкнул на Михаила Немигайло. — Да мы все Джону в ножки поклониться должны за эту пленочку!

— Джонатан, — спросил Колапушин, — вы поняли, о чем они говорили?

— Плохо, сэр. Они говорили быстро, а я танцевал.

— Понимаете, похоже, эта девушка заметила, что за ними кто-то следит. А вы ничего подобного не заметили?

— Да! Она говорила правилно! Вот!

Джонатан отмотал немного назад и остановил изображение.

— Вот, сэр! — Он показал невзрачных, провинциально одетых мужчину и женщину средних лет, разговаривающих неподалеку. Между ними на асфальте стояла большая дешевая клетчатая сумка.

— Вот! — Роулз ткнул пальцем в сумку. — Вот здесь видео!

— Вы хотите сказать, что в сумке была видеокамера и эти двое снимали встречу?

— Да! Они снимали!

— Операция «Мрак и туман»! — немедленно высказался Немигайло. — Жеймс Бонд отдыхает!

— Пожалуй, — не смог не улыбнуться очень раздраженный после дурацкого срыва так удачно начавшейся операции Колапушин. — И кто же это проворачивал свои собственные делишки параллельно с нами — как считаешь?

На письменном столе Колапушина затрещал местный телефон. Сидевший к нему ближе всех Немигайло поднял трубку:

— Капитан Немигайло слушает!.. Да!.. Есть! Сейчас передам! — Немигайло положил трубку. — Арсений Петрович. Вас опять срочно к генералу вызывают!

— Ах, к генералу? И даже срочно? Надо же, какая неожиданность! — саркастически отозвался Колапушин. — Как это ты там у нас любишь говорить? А ну-ка — угадай с трех раз, кого же это я сейчас у генерала встречу?

— Да и полраза за глаза хватит! — ухмыльнулся Немигайло.

Глава 38

Все время, пока Колапушин шел по длинному коридору к генералу Шугаеву, его раздражение возрастало и возрастало.

Он почти не сомневался, что узнает того, кто это сорвал им так хорошо продуманную и подготовленную операцию, — и не ошибся в своих предположениях: за длинным столом для совещаний в кабинете генерала сидел, конечно же, Смолин.

— Проходи, Арсений Петрович, садись, — пригласил Шугаев. — Вот, Борис Евгеньевич опять к нам. И опять с интересными новостями.

— Догадываюсь с какими! Это ваши люди следили за Ребриковым?! Почему вы опять лезете не в свое дело?! Вы что, не понимаете, что сорвали нам важнейшую операцию?!

Колапушин даже не поздоровался со Смолиным, что было на него совершенно не похоже!

— А вы что, проводили там какую-то операцию? — Смолин поднял брови, откровенно демонстрируя удивление. — Но мы же ничего об этом не знали — вы ведь нас в известность не поставили, согласитесь. И вы что же, правда считаете, что потеря двух миллионов долларов — это не мое дело? А у меня вот очень большие сомнения в том, что игра велась честно, и, судя по всему, я прав.

— Правы вы или не правы — теперь не имеет никакого значения! Из-за вашей дурацкой слежки девушка ушла из-под нашего наблюдения. Теперь мы не знаем, кто она и что передала Ребрикову, кроме письма.

— Если вы потеряете эти два миллиона долларов, Борис Евгеньевич, — веско добавил Шугаев, — то вам придется пенять только на самого себя!

— А не рановато ли вы на меня набросились, господа? Может быть, для начала посмотрим хотя бы это?

Смолин открыл свой кейс, достал видеокассету и протянул ее через стол генералу Шугаеву.