Шесть Царств

И тут оба кочегара начали к чему-то принюхиваться. На лицах с зашитыми глазами появилась озабоченность.

— Что такое? — спросил шериф.

— Хуруху.

— Эмиссар? Не может…

Он вскочил и уставился на дверь. Остатки волос на плешивой макушке зашевелились. Из-под двери пробивались робкие кольца тумана.

— Я знаю что вы здесь. — донеслось с улицы. — Выходите и примите смерть достойно.

— К оружию! — приказал шериф. В его руке тут же появился пистолет, а кочегары схватили лопаты.

Шериф открыл дверь и увидел Кузьмича. Старик стоял посредине туманного облака — оно скрыло его почти полностью. Кроме него повсюду шевелились человекоподобные тени-призраки.

— Так значит шериф. — сказал Кузьмич. — А, и вы. Так я не всех убил тогда… ну ничего, мы это сейчас исправим.

— Сожри свинца! — крикнул шериф и, направив пистолет на старческую фигуру, нажал спуск. Послышался щелчок. Пистолет не выстрелил.

— Не огорчайся шериф. К сожалению меня не убить из обычного оружия.

Шерифа оттеснили в сторону. Два слепых кочегара с совковыми лопатами бросились на Кузьмича. Из грязных ртов раздался крик, больше похожий на рев из котла кочегарки. А Кузьмич и не думал волноваться. Он как стоял, так остался на месте. Вот только к кочегарам тут же устремились призрачные тени. Они пытались остановить их, облепляли и рвали одежду, но у них ничего не получалось. Когда они касались грязных тел, сверкала огненная вспышка и тени отступали. Кочегары разметывали их лопатами, пробираясь к старику. Тени искренне пытались защитить своего хозяина, но их попытки оказались тщеты. Другое дело что старик, одетый в странный халат, и не нуждался в защите.

Как только первый кочегар замахнулся на Кузьмича лопатой, и та со страшной скоростью полетела сверху вниз, грозя разбить его череп, старик сделал шаг назад. Впрочем, не шаг — он просто переплыл немного назад, а его ноги и не подумали пошевелиться. Кочегар не рассчитал силу и лопата, опустившись на землю, повлекла его за собой. Он согнулся, сделал шаг вперед, пытаясь восстановить равновесие, а две тонкие, покрытые венами старческие руки, обхватили его голову и резко провернули. Голова кочегара сделала половину оборота, и послышался хруст, как будто сломалась ветка. Труп кочегара упал к ногам Кузьмича и тут тени призраки уже смогли его облепить. Он засветился ярко-красным светом, но вскоре потух в свалке теней. Кузьмич переступил его — к нему выбежал второй кочегар. И этот попытался проломить старику череп лопатой, но на этот раз Кузьмич не стал отступать. Тонкая рука встала на пути черенка, и они столкнулись. Как правило, когда хороший черенок встречается со старческой костью, обычно ломается кость. Но тут сломался черенок. А в это время Кузьмич шагнул навстречу, выкинул вперед вторую руку и его пальцы вошли в плоть кочегара, как меч. Пальцы проломили ребра и добрались до сердца. Они сжались, превращая его в кашицу, и на землю упал второй труп.

— Теперь твоя очередь. — сказал Кузьмич шерифу. Тот все еще стоял у входа с вытаращенными глазами.

Шериф вбежал внутрь и захлопнул за собой дверь. Он закрыл засов и схватил последнюю оставшуюся лопату. В котельной ничего не видать — когда они выбегали, кто-то задел лампу, и она разбилась. Из закрытого котла лился слабенький свет, но и его хватило, чтобы понять — из-под двери в помещение проникает туман. А с ним и тени-призраки. Тени сливались с тьмой в помещении, и шериф почувствовал легкий укол в груди. А за ним еще один — теперь в легких. Вскоре уколы стали болезненней и кололо по всему телу. Шериф закричал от особенно болезненного, и тут в мозгу что-то лопнуло. Все тело скрутило от боли, и шериф упал. Он все еще чувствовал уколы, но не мог закричать, не мог пошевелиться, не мог ничего. Он превратился в наполненный болью мозг, а тело отказалось ему служить.

Дверь разнесло в щепки. Несколько кусочков дерева упали на его лицо. Кузьмич вальяжно вошел в кочегарку. Он не смотрел на шерифа, зато сам шериф, наконец, увидел, что с ним. Его всего облепили призрачные тени. Тело покрылось мельчайшими ранками, и тени, присосавшись, что-то пили оттуда. Но не кровь, потому что кровь не может быть черной. Или? Он не мог пошевелить головой, но она согнулась так, что он все видел. Его тело и одежда стали черно-белыми. Призраки пили не кровь, они пили его краски. И что бы это не значило, шериф зарычал от негодования. Он не знал, зачем им его цвета, но чувствовал — с ними уходи что-то важное.