Шесть великих идей

Данное утверждение не может быть ни доказано, ни оспорено. Объективный и субъективный аспекты красоты не коррелируют друг с другом. Именно поэтому объект, обладающий, по мнению специалистов, восхитительной красотой, не может всем нравиться. Одному человеку, созерцающему его, он может доставлять удовольствие, другому нет. Признавая, что у некоторых людей неразвитый вкус, мы соглашаемся, что они будут получать тем меньше удовольствия, чем более совершенен объект. Если развивать вкус человека, то, скорее всего, он начнет получать больше удовольствия от созерцания объектов, которые эксперты считают самыми восхитительными. Но это не отменяет того факта, что красота, доставляющая удовольствие, — это одно, а совершенная красота — другое.

Человек, получающий чистое удовольствие от созерцания объектов, не обладающих внутренней безупречностью и совершенством, имеет полное основание считать их красивыми, потому что они ему нравятся. Для этого конкретного человека объекты несут в себе красоту, доставляющую удовольствие, даже если не обладают совершенной красотой, по мнению специалистов или людей с развитым тонким вкусом.

Поскольку объекты могут быть названы красивыми в двух разных смыслах: как совершенные и как приносящие удовольствие, понятие прекрасного становится величиной и объективной, и субъективной, то есть сама красота как бы имеет два измерения. Проблема в том, что эти измерения не параллельны друг другу.

Чаще всего неразбериха, сопутствующая спорам о красоте, происходит от непонимания этого факта.

Человека, который называет объект красивым, потому что он ему нравится, часто понимают в том смысле, что вещь восхитительна в силу своего совершенства. Люди часто принимают выражения частного вкуса за суждения, обладающие объективной значимостью, что в корне неверно.

Многим из нас как дилетантам в той или иной области хотелось бы думать, что приятный нам объект должен нравиться всему человечеству. В своих заблуждениях мы заходим столь далеко, что заявляем, будто всем вокруг должно нравиться то, что мы предпочитаем. Специалисты еще более склонны к тому, чтобы считать, что всем должны нравиться объекты, которые они считают совершенными; но по крайней мере они хотя бы советуют дилетантам развивать вкус, чтобы совершенное стало приносить им удовольствие.

Но невозможно директивно указывать, кому и что должно нравиться. Ни один человек не может обязать другого, чтобы тот получал удовольствие от чего бы то ни было. Однако один человек всегда может посоветовать другому, что ему следует или не следует, например, желать, поскольку есть понятия реально хорошего и плохого. Или один человек всегда может порекомендовать другому, что ему следует считать правдой, поскольку существуют такие понятия, как система аргументации и разумные доводы, позволяющие сделать соответствующие выводы.

Единственный вид директив, допустимый в сфере того, что должно или не должно нравиться, — это наставления по образованию. Мы считаем, что образование должно сформировать ум, а также способность мыслить, как должно, и правильно судить об истинности высказываний. Мы полагаем, что образование способствует формированию личности, которая сможет различать хорошие и плохие вещи и делать правильный выбор, отличая добро от зла. Перейдя от сферы истины и блага к идее красоты, мы должны лишь добавить, что образование приводит к формированию хорошего вкуса, который позволяет получать удовольствие от объектов, достойных восхищения. Но дальше идти не следует. Нельзя предписывать, что всем должен нравиться объект, на основании того, что он является совершенным.

Мы должны согласиться не только с тем, что красота, приносящая удовольствие, зависит от вкуса человека, независимо от степени его развитости. Мы обязаны также признать, что красота, приносящая удовольствие, зависит от культурного багажа человека, его темперамента и воспитания. Люди, принадлежащие к разным культурным традициям, радикально расходятся в отношении тех объектов, которые они считают красивыми. Западного человека в Японии могут оставить равнодушными сад камней или представления театра кабуки — все то, что японцы созерцают в течение долгих часов с неослабевающим наслаждением. Европеец может не увидеть красоты в африканской скульптуре, а африканец — в западной абстрактной живописи.

Зависимость красоты от культурных различий распространяется и на совершенную красоту. Люди, достаточно квалифицированные, чтобы быть экспертами в области европейской живописи, могут быть полными дилетантами в том, что касается китайских или японских расписных ширм. Даже в рамках западной культуры эксперты по классическим скульптурам или византийским мозаикам могут не обладать соответствующей компетенцией в области импрессионистской и постимпрессионистской живописи.