Шесть великих идей

Я хотел бы написать эту главу в философском стиле, не разочаровывая своего читателя, но оказалось, что я не в состоянии представить ясного и точного определения, в чем состоит красота и какова ее объективность, — но именно такие дефиниции и ожидали от меня читатели. Мне это не удалось по двум причинам. Во-первых, я не смог найти ясного и точного определения в литературе по данной теме. Во-вторых, я недостаточно проницателен и мудр, чтобы сформулировать его сам.

Однако разочарованные читатели должны использовать свою неудовлетворенность, превратив ее в вызов, — совершить самим то, что не удалось до сих пор никому. Что следует делать? Выяснить, какие общие качества присутствуют в самых разных объектах, например: роза восхитительной красоты, получившая первый приз на выставке; «Крейцерова соната» Бетховена[39]; гол, забитый на последней минуте матча; «Пьета» Микеланджело[40]; японский сад камней; мильтоновский сонет «О слепоте»[41]; небо в красочных фейерверках — и так до бесконечности.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Благо красоты и красота истины

В средневековом списке трансцендентальных понятий истина и благо находятся в числе шести всеохватывающих идей, но красоты в их ряду нет. Это обосновывается тем, что красота, с одной стороны, является особым видом блага, а с другой — этот вид блага можно назвать и особой разновидностью истины.

Для особого блага, которым является красота, доставляющая удовлетворение, характерен вид приносимого ею удовольствия — чистого и бескорыстного. Обычные вещи, которые мы считаем хорошими, доставляют нам радость и удовлетворение, когда мы приобретаем их, владеем ими, используем или употребляем их. Это благо, которое мы имеем. В практическом смысле мы заинтересованы в обладании ими. Удовольствие, которое мы получаем от владения, нельзя назвать незаинтересованным, или бескорыстным.

Напротив, красота объекта — это благо, которое мы не приобретаем и которым не владеем, мы рады просто знать о нем — воспринимать и созерцать его. Обычное благо и тот вид блага, которым является красота, отличаются тем, как мы ведем себя по отношению к объекту.

Когда мы рассматриваем вещь саму по себе, в отрыве от нашего к ней отношения, то мы имеем дело с ее совершенной красотой как с особым видом блага.

Все типы объектов могут быть упорядочены по степени их внутренней безупречности или совершенства. Как мы говорили в предыдущей главе, эксперты оценивают достоинство сортов кофе, чая, вин. Расположение результатов такой оценки на шкале достоинства может быть представлено как определение, какой объект обладает большим превосходством, а какие находятся ниже его в порядке убывания совершенства.

Степени совершенного превосходства и качества таких продуктов, как кофе и вино или ножи и мечи, принадлежат к категории блага, которое мы хотим иметь — хотим приобрести и использовать. Совершенная красота является особым видом превосходства или качества. Она принадлежит к категории блага, которое мы хотим знать, а не иметь и потреблять. Именно это делает совершенную красоту особым видом блага.

Если рассматривать красоту вне ее отношения к нам, то превосходство объекта, приобретаемого для пользования или приносящего чистое удовольствие при его созерцании, — приобщает прекрасное к особому виду блага еще в одном смысле. В предыдущих главах мы говорили о такой разновидности блага, которое соразмерно с бытием объекта самого по себе.

Степень блага, присущего разным видам, равна той форме, в которой эти виды существуют. Имеющий бульшую силу действия и противодействия соизмеримо обладает и большей степенью блага. Как мы знаем, согласно Августину Блаженному, жемчужина более ценная по сравнению с мышью, но животное обладает бульшим экзистенциальным благом, так как, будучи живым существом, имеет бульшую способность к действию и противодействию по сравнению с жемчужиной. Лучше быть мышью, чем жемчужиной. Экзистенциальное благо относится к категории благо бытия, отличающейся от категорий благо обладания, благо действия или благо познания.

Низшие и высшие степени экзистенциальной ценности, в качестве примеров которых можно привести сравнение мыши и человека, представляют собой выражение иерархии, включающей разные виды, типы и классы бытия. Внутри этой классификации индивидуальные образцы или особи вида могут также быть упорядочены по степени их превосходства или совершенства.

Именно это делают те, кто оценивает вина и кофе, ножи и мечи в соответствии с их степенью совершенства в качестве предметов, которые можно использовать. Так поступают судьи, вручающие призы на выставках цветов и собак. Они так же оценивают объекты с точки зрения их абсолютного совершенства, но их нельзя употребить или использовать, они приносят удовольствие при простом созерцании.