Шесть великих идей

Апологеты Фридриха Ницше[70], наиболее радикального из философов-нигилистов, считают себя обязанными каждый раз замечать: несмотря на то что истину выбросили через парадные двери, ей было позволено войти через черный ход. Таким образом, они, хоть и с большим сопротивлением, но показывают, что принимают проверку практикой. Отрицание практического испытания в мире действий является настолько самоубийственным шагом, что это может поколебать даже крайний догматизм любого скептика. Проверка практикой истинности или ложности определенного мнения имеет для нас ценность, превосходящую его полезность для опровержения скептицизма. Один из способов определения истинности или ложности конкретного мнения довольно часто называют «предсказанием и верификацией».

Когда наше мнение заставляет нас ожидать определенного результата и он достигается, это означает, что оно успешно работает. Мнение проходит проверку практикой, и мы считаем его истинным.

Кажется, что не существует достойного возражения такому взгляду — вспомним, например, случай со смертельно опасным порогом и с путаницей с километрами. Но когда мы переходим к обобщениям — высказываниям, которые должны быть универсальной истиной, — предсказание и верификация не оказывают такого действия.

Любое высказывание, явно или неявно касающееся всех без исключения объектов, не может быть признано определенно истинным на основании конечного числа наблюдаемых случаев, которые подтверждают рассматриваемое мнение. Успешные подтверждения не верифицируют обобщение в том смысле, что они не доказывают окончательность и непогрешимость истины. Они верифицируют его только в том смысле, что показывают большую его вероятность; это увеличивает нашу степень уверенности в истинности обобщения.

Предсказание и верификация, или применение проверки практикой, выходят за пределы вероятностного подхода только в том случае, когда негативный исход опровергает обобщение. Так как оно должно выполняться универсально и без исключений, то единственное исключение, продемонстрированное единственным негативным исходом, точно его опровергает. После этого его ложность становится окончательной и не подлежащей сомнению.

Замечание о вероятности приводит нас к тому, что, как мне кажется, можно назвать самой сложной проблемой в сфере размышлений об идее истины. Вопрос может быть поставлен просто: все ли вероятности субъективны или в определенных областях реальности их можно назвать объективными? Позвольте мне объяснить этот вопрос.

Объективная вероятность означает неопределенность, присущую самой структуре реальности. Субъективная вероятность измеряет степень нашей неуверенности или сомнения в истинности суждения о реальности.

Утверждение о субъективности вероятностей эквивалентно тому, что ее степени всегда выражают меры уверенности в том, что определенное мнение истинное или ложное. Оно само по себе, по отношению к реальности, истинно или ложно, но мы не знаем с уверенностью, является ли оно правдой; обычно мы считаем его истинным с некоей долей уверенности, далеко не абсолютной. Когда мы говорим, что оно более или менее вероятно, мы не утверждаем, что оно истинно. В этом случае степень нашей уверенности в его истинности — больше нуля и меньше единицы.

Точка зрения, согласно которой все вероятности можно назвать субъективными, предполагает, что реальность полностью определена — что все является тем или другим, но не тем и другим одновременно. Принцип противоречия не только мысленный закон, который проявляется в наших попытках добраться до истины. Это также закон существования. Ничто не может быть и не быть в один момент времени; точно так же ничто не может одновременно обладать каким-либо свойством и не обладать им. Если область реального существования не совпадала бы без исключений с принципом противоречия, он не мог бы столь явно проявлять себя в наших попытках достичь истины.

Азартные игры скорее подтверждают, а не опровергают субъективность вероятности. Рассматривая следующий бросок монеты, мы понимаем, что, исходя из теории вероятности, шансы выпадения «орла» и «решки» равны. Это значит только то, что наша степень уверенности в ставке на выпадение «орла» или «решки» — пятьдесят на пятьдесят. Хотя два высказывания «выпадет орел» и «решка» субъективно равновероятны, только одно из них объективно истинно, а второе — ложно. Мы не знаем, какое из них верное, но понимаем, что вероятности их истинности одинаковы. Правдой будет только одно из этих утверждений.

Будущие события, которые невозможно предсказать, например, выпадет ли снег на Рождество в следующем году, нельзя назвать неопределенными. Предсказание о том, что будет идти снег, является истинным или ложным прямо сейчас, до события, но наше предположение, что оно случится, далеко от уверенности. Вероятность, которую мы приписываем истинности такого предсказания, выражает степень нашей уверенности в этом.