Шестая книга судьбы

Через три дня они снова выступали — на этот раз в парке Фрауенклиники на углу Гете— и Зендлингерштрассе. Здесь Эрна, уже почти забывшая оберфенриха с литературным образованием, снова вспомнила о нем. Подойдет ли к ней кто-нибудь на этот раз? К ней одной. Теперь до ее дома нужно идти через весь центр города, а это не меньше часа, почему-то подумала она.

И снова она была великолепна. Но теперь в голосе и жестах ее Гутрун появились новые черты. Она стала воинственней и непреклонней. А в ее скорби по убитому супругу слышались нотки зарождающейся жажды мщения. Пауль Шмельхер с удивлением смотрел на свою актрису из-за кулис и признавался самому себе, что ему нечего возразить.

Сразу после спектакля, когда музыканты укладывали инструменты в футляры и заносили их в предоставленный городской администрацией автобус, а актеры приводили себя в порядок, к Эрне подошел Клаус.

Она вздрогнула, меньше всего ожидая увидеть именно его. Он был в несколько мешковатом штатском костюме и кепке какого-то французского фасона. В руках он держал небольшой, но очень красивый букет цветов, который протянул ей тут же при всех.

— Вы намерены посетить все наши выступления? — спросила Эрна, когда они выходили на Зендлингерштрассе.

— Как получится, милая Кримхильда. Ведь сегодня вы были более Кримхильдой, нежели Гутрун?

— Я отреагировала на вашу критику, господин ученый филолог. — Эрна решила вести себя легко и непринужденно и, главное, ни о чем не загадывать наперед. — А вы? Почему вы сегодня не в морской форме? Она вам так идет.

— Именно потому, что хочу почувствовать себя оставшиеся несколько дней ученым филологом, не козырять встречным офицерам и ходить, не вынимая рук из карманов.

— А что потом? Через эти несколько дней? Какие у вас планы?

— Планы? — Он посмотрел на нее, как бы умиляясь наивности прозвучавшего вопроса. — Это у вас, Эрна, могут быть планы, а у меня приказ явиться на корабль тридцатого сентября. После этого все планы, касающиеся моей персоны, будут составляться где угодно, только не в этой голове, — он прикоснулся пальцем к своему виску.

— Но у вас ведь есть мечты? Что-то личное?

— Безусловно. Например, я хочу предложить вам провести завтра со мной вечер. Сходить в кино, после чего поужинать в небольшом ресторане.

— В кино? — Эрна вдруг встрепенулась. — Вы были в «Каире»? Я имею в виду кинотеатр, а не столицу Египта.

— Нет. Я не здешний и мало где бывал в этом городе.

— Вот и хорошо! Значит, завтра пойдем в «Каир». Это на Кольце. Только вы заранее купите билеты… на хорошие места.

На следующее утро, а это было воскресенье, в дверь их квартиры позвонили.

— Эрна, — заглянул в комнату дочери профессор, — тебя там спрашивает какой-то молодой человек.

— Какой еще человек?

Эрна отложила учебник и, выйдя в прихожую, увидела Клауса. Он стоял с большим букетом цветов. На нем был двубортный темно-синий китель с золотыми пуговицами и узкими погончиками оберфенриха, на которых поблескивали по две золотые звездочки. Белая рубашка, черный галстук. На голове офицерская фуражка с желтым волнистым кантом по краю темно-синего матерчатого козырька. Верх фуражки был покрыт белым летним чехлом. Слева на груди два значка: спортивный — с вензелем из переплетенных букв «DRL» и морской — с изображением большого корабля, идущего прямо на вас.

— Клаус?

— Здравствуйте, фройляйн Эрна. Извините за столь ранний визит, но я буквально на несколько минут.

— Проходите.

Букетов оказалось два. Тот, что поменьше, Клаус вручил Эрне, оставив другой у себя. Сняв фуражку и пригладив рукой волосы, он прошел в гостиную. Через несколько минут в дверях появились родители Эрны.

— Клаус Мария фон Тротта, — представился оберфенрих и отдал цветы слегка удивленной женщине.

Эрна назвала родителей и, еще не вполне придя в себя от смущения, объяснила им, что познакомилась с Клаусом несколько дней назад после их спектакля в Хофгартене (о чем она уже, конечно же, им рассказывала).

— Я пригласил вашу дочь, фрау Вангер, в кино и ресторан и счел своим долгом нанести вам визит и представиться. — Он слегка поклонился и добавил: — Готов ответить на любые ваши вопросы, после чего не стану вам надоедать.

Через двадцать минут они пили чай в столовой, и Клаус, отвечая на вопросы фрау Вангер, сообщил о себе некоторые подробности. Ему двадцать пять лет, он филолог и после войны намерен продолжить заниматься своей мирной профессией. Его отец — военно-морской атташе в одной из далеких и дружественных рейху стран. Его мать живет с мужем в Южном полушарии, а он сам снимает квартиру в Гамбурге и изредка бывает в их родовом поместье в Нижней Саксонии под Ольденбургом Впрочем, теперь, когда он стал военным моряком, ему редко приходится бывать не только в родном доме, но и вообще в Германии. Здесь, в Мюнхене, Клаус по приглашению одного из сослуживцев, к которому заехал на несколько дней, но сейчас решил остаться до конца сентября.